"Приключения Грини-дальнобойщика" – документальное роуд-муви о жизни водителя из Ярославля. Он и его попутчица – режиссер фильма Анастасия Новикова – отправляются в рейс в Новосибирск, но фура ломается – и герои застревают на зимней дороге под Пермью. В ожидании подмоги они греются в кабине, едят полуфабрикаты и говорят об отношениях, сексе и жизни дальнобойщиков в России.

Это третья картина молодого режиссера Анастасии Новиковой. Мы поговорили с ней о работе над фильмом и планах на будущее.

Лента "Приключения Грини-дальнобойщика" доступна на сайте.

– Как и почему вы решили заниматься документальным кино?

– Мария Сандер – мой ментор и наставник – набирала группу по документальному кино. И поскольку я давно занималась фотографией, мне было интересно освоить видеоформат. Меня давно тянуло к созданию историй. Мы целый год занимались в мастерской Маши – это было настоящее приключение.

Свой первый фильм "Горячее сердце Аллы" я сняла во время учебы – он был про заслуженную артистку России Аллу Кормакову и ее творчество. После этого фильма директор театра позвала меня работать в ТЮЗ в Ярославле. Второй фильм был в рамках кинолагеря. Он был про деревенских детишек, про то, как они строят шалаши в кустах, про беззаботное детство без гаджетов. Он называется "На базе". А фильм про Гриню – это моя третья картина.

– Как родилась идея этого фильма и где вы нашли персонажа?

– Сначала был персонаж, а потом идея. Григорий – мы его называем Гриня – это наш друг. Он играет с моим молодым человеком вместе в рок-группе. Он – дальнобойщик и одновременно рокер-металлист. Он – очень классный парень, и мне захотелось показать его мир изнутри, раскрыть особенности его работы. Он мне рассказывал про свою несчастную любовь, девушку, которую он возил с собой в рейс. И я подумала: "О боже, как это романтично! Надо бы тоже поехать".

По логистике это было довольно сложно организовать, потому что это не очень законно, чтобы посторонний человек находился в кабине. Мы ждали год, чтобы найти подходящий для нас обоих момент, когда мне можно было поехать с ним в рейс и у меня была свободная неделя.

– ​Но неделю вы не продержались все-таки?

– Да, я сбежала на шестой день.

– ​Насколько ваш побег был продуман в сценарии?

– На самом деле, в документальном кино очень сложно иметь какой-то сценарий, потому что это жизнь, она непредсказуема. То, что будет завтра, не знает фактически никто. Так и случилось. Мы ехали в Новосибирск, но не доехали и остались в Перми. Я могла писать сколько угодно сценарий, как мы приедем в Новосибирск, покрасуемся. Но это не имело смысла. Поэтому четкого сценария по шагам у меня не было.

У меня был набросок того, что я хочу снять, о чем я хочу с Гришей поговорить. Поскольку мы с ним приятели-друзья, то он до фильма мог поделиться со мной какими-то секретами, переживаниями. Мне хотелось, чтобы он это в фильме тоже рассказал – о его отношениях с дедушкой, с девушками, о том, как он стал дальнобойщиком, о его отношении к путешествиям. Но в жизни все непредсказуемо, поэтому в итоге в фильме было 80% экспромта и 20% процентов того, что я действительно хотела обсудить.

– ​Были ли какие-то вещи, которые не вошли в финальный монтаж?

– Нет, большая часть того, что хотелось, вошло. Я в этом плане полностью доверяла Марии Сандлер. Она – и мой наставник, и режиссер монтажа. У нас с ней был супердуэт, она меня очень поддерживала в течение съемок, мы были все время на связи. Она за нас очень переживала. Маша сделала и почувствовала фильм таким, каким он должен быть. Все ключевые моменты, мои состояния очень хорошо в фильме показаны. Может быть, если бы не она, я бы не включила мой негатив в конце фильма, потому что вроде бы так все здорово шло, фильм довольно позитивный, про приключения. Но Маша решила оставить эти мои финальные переживания, где я сбегаю на волю и, как птица, взлетаю на самолете.

– ​Интересно, что вы этот фильм считаете позитивным. Ведь он довольно депрессивный, показывает, как люди живут за пределами Москвы, какая суровая жизнь и зима в России.

– Да, может быть, это потому, что уже прошло время и мои эмоции немного поулеглись. Я спустя почти год воспринимаю этот опыт по-другому, как приключение. Конечно, когда мы снимали, были совершенно разные эмоции – от усталости до отчаяния. Иногда это было просто вредно для моего здоровья. Был момент, когда выхлопные газы шли прямо в кабину, поэтому было физически тяжело там находиться, особенно с курящим дальнобойщиком, который курит по пачке сигарет в день. Это было ужасно. Или, например, были моменты, когда негде было сходить в туалет. Поле с двух сторон, семь мужиков, минус 30, страшно холодно. Но все плохое забывается, а в голове остается только хорошее, этот опыт приключений.

– ​Насколько произошедшая в фильме поломка типична для жизни дальнобойщика?

– Как мне Гриша говорил, это нетипичная история. Он впервые так сломался серьезно. Он даже шутил: "Бабы на корабле не к добру". Он рассказывал, что такое происходит редко, что у них достаточно серьезная взаимопомощь в сообществе, другие дальнобойщики сразу помогут в подобных ситуациях. Но почему-то в те дни, когда мы снимали, нашелся только один человек, который смог нам помочь, из всех водителей, что были на дороге. Я думаю, что такая ситуация не частая. Но кинобог, видимо, послал мне такой сюжет и сказал, что об этом надо рассказать.

– ​Видел ли герой фильм?

– Гриша видел фильм частями. Он ждет премьеры на канале, я ему об этом написала. Он очень стеснительный человек, не любит вообще, когда о нем говорят. Он очень переживает, как он будет выглядеть. И эти съемки произошли только потому, что мне удалось ему обозначить миссию, что мы это делаем не только для себя, а то, что мы делаем, – это для людей, для того, чтобы люди узнали о том, как живут дальнобойщики.

– В фильме мы, наоборот, не видим никакого стеснения, Гриня очень откровенен с вами. Вы снимаете его с очень близкого расстояния. Насколько легко было завоевать его доверие?

– Мне в жизни повезло с природной коммуникабельностью. Не знаю, почему так происходит, но мне достаточно легко удается наладить контакт с теми, кто меня интересует. Я веселая, простая девчонка. Думаю, что люди чувствуют эту простоту и поэтому открываются, они не чувствуют опасности при общении со мной. И Гриша, кстати, сказал: "Если бы это кто-то другой снимал, то было бы все по-другому. С тобой я могу об этом говорить, потому что чувствую, что ты меня можешь понять и не будешь осуждать".

– ​Над чем вы сейчас работаете?

– Я хочу снять фильм про алкоголизм среди молодежи. Эта тема меня волнует до глубины души, я не знаю до конца, как я буду с ней работать. Что с людьми происходит, когда они долго находятся в зависимости, и какие можно найти выходы из этой ситуации. Я – девочка из Ярославля, из очень любящей семьи, из семьи среднего достатка. А в прошлом году, выехав за 20 километров от Ярославля, я впервые увидела, как люди живут в двухэтажках без газа, как молодежь в 24 года выглядит на 40, от них пахнет за версту перегаром.

Я там увидела 19-летнюю мать с двумя детьми и без передних зубов. Эта картина меня очень сильно тронула. Я такого никогда не видела. Я не понимала, почему так происходит. И я начала оглядываться по сторонам. Анализировать, задавать себе вопрос: что должно измениться в мире, в России, чтобы не было у нас такого? Как мы можем на это повлиять? Может быть, дело не в зависимостях, а в чем-то другом? А зависимость – это следствие? Я собираюсь снять материал и поговорить об этих вопросах.