Осенью 2022 года, когда украинские военные освободили Харьковскую область и город Херсон, российское командование пыталось остановить украинское контрнаступление в Луганской области. Чтобы это сделать, оно бросило на передовую в Сватово тысячи неподготовленных мобилизованных, пишут журналисты "Важных историй".
В распоряжении редакции оказались жалобы родственников российских мобилизованных в администрацию Путина. Журналисты поговорили с авторами некоторых обращений: они подтвердили подлинность документов. Жалобы Путину написаны разными людьми из разных регионов, но во многих случаях они рассказывают похожие истории.
Кроме этого, источник прислал "Важным историям" записи телефонных разговоров российских военных из числа группировки оккупационных войск под Сватово: их подлинность также удалось подтвердить. В одном из разговоров мобилизованный признается родным, что от их полка – полк может насчитывать от тысячи до двух тысяч человек – в строю остались лишь около семидесяти человек. Другой военный рассказывает, что уже из трех полков остались лишь 64 человека. Проверить эти цифры невозможно.
О том, что случилось полтора года назад с российскими военными под Сватово, в эфире Настоящего Времени рассказала журналистка "Важных историй" Ирина Долинина.
– Вы опубликовали фрагменты телефонных разговоров российских солдат. Расскажите, как вы установили их подлинность?
– У меня были телефоны, и я изучала по телефонам, кому они принадлежат, эти телефонные номера, кто эти люди, всю доступную информацию о них по открытым источникам, звонила удостовериться. В общем, что это те самые люди, это их голоса. И таким образом стало понятно, что это действительно россияне, которых мобилизовали в 2022 году.
– По номерам вы установили, кто это был из российских военных. Как бы вы описали то, что случилось под Сватово?
– Если коротко, это, конечно, мясорубка: ее устроили, в принципе, российские власти. И командование на местах пропустило через эту мясорубку мобилизованных. Потому что в целом их интересовало только закрытие дыр на тот момент на передовой, а не эффективность войска, которое там будет. Поэтому их не заботило то, что они не подготовлены, не экипированы: их бросали в бой, в принципе, без прикрытия артиллерией, как они рассказывают, просто чтобы они закрыли своими телами фронт и не дали ВСУ дальше пройти.
Но при этом, конечно, это была еще и потом психологическая мясорубка для них. Потому что, когда они вернулись после этих боев с довольно логичными претензиями, что они не будут воевать дальше, они хотят вернуться домой, их дальше начали пытать, держать на подвалах, на ямах, без воды, без еды, лекарств и под угрозами, под дулами автоматов заставлять вернуться на передовую тех, кто выжил. Потому что, видимо, чтобы закрыть какие-то дыры дальше уже их телами. И поэтому в целом это, конечно, получилась настоящая мясорубка со всех сторон.
Потому что, когда ты читаешь, честно говоря, просто иногда с трудом верится, насколько все в российской армии может быть неорганизованно и какой там может быть бардак. Запустить кучу людей, оставить их на передовой без связи, не дать им какие-то карты, чтобы они стояли, не знали в общем и целом что делать и попадали под огонь ВСУ, потом попадали под friendly fire, бежали не пойми куда, никто не знает, где они. То есть в целом просто, как они описывают, это ад, и для них это действительно, конечно, ад.
И непонятно, в чем смысл тогда вообще таких боевых действий, которые с пафосом вообще преподносятся, и такая активная пропаганда ведется. По сути, когда ты читаешь эти свидетельства, как на месте это происходит, то это просто для людей самоубийство, а те, кто их туда отправляет, – они их просто убивают своими руками.
– Вы говорите о бардаке и дезорганизации. Вы считаете, что это основное объяснение, понимание, почему российское командование бросало под Сватово неподготовленных военных? Или потому, что профессиональные военные закончились и нужно было чем-то закрывать дырку на фронте?
– Одно другому не противоречит. То есть потери, конечно, среди профессиональных контрактников были очень большими. И до сих пор журналисты пытаются их подсчитать по открытым источникам. Я думаю, только через несколько лет или, может быть, несколько десятков лет, когда, возможно, рассекретят какие-то документы, мы узнаем реальные цифры.
Но на самом деле понятно, что они были просто огромными, еще какой-то процент не самый значительный, но все же отказников, которые просто сбежали из страны либо смогли какими-то другими путями отказаться воевать. Поэтому им, конечно, нужно было закрыть кем-то дыры, но дальше, когда я говорила с экспертами и пыталась понять, как именно это вообще происходит, чтобы так людей пропустить через мясорубку, неужели нужно только одно желание и какое-то садистское настроение психопатов: "Мы сейчас там всех мясом туда положим". Потому что все-таки понятно, что это вряд ли основная цель – просто убить кучу народу. Естественно, это для них не было приоритетом, у них просто в целом такое наплевательское отношение.
И когда я говорила с военными экспертами, они описывают этот армейский бардак на самом деле. Когда ты читаешь, смотришь, что происходит, ты думаешь: "Боже как это можно было допустить, неужели они настолько глупые и неорганизованные?" Да, вот так и происходит. То есть пришла куча мобилизованных, должны были кого-то там отправлять на полигоны учить, а те, у кого был какой-то недавний опыт, либо они только недавно срочную службу прошли, – их могли сразу отправить. В воинских частях не разбирались, у кого этот опыт был, у кого нет, кто что умеет, у кого что есть. Просто суматоха, и главное – выполнить план, главное – отчитаться, что мы отправили столько-то человек. Что с ними будет – не важно.
Поэтому в целом это соотношение как раз этих двух историй, когда у нас есть задача, которую нам дало начальство, и мы не хотим получить по шапке от этого начальства. Но выполнить как бы мы ее нормально не можем, поэтому выполняем ее так, как умеем: абы как. И вот это "абы как" выливается в такую историю.
