На этой неделе стало известно, что с июня в Кыргызстане силовики начали применять видеокамеры с системой распознавания лиц. Именно с их помощью милиция и спецслужбы ищут уехавших из России и других стран СНГ диссидентов и активистов.
Только за 10 дней, как отчитались в МВД Кыргызстана, благодаря таким камерам уже поставлены на учет 57 человек, четверо были задержаны. Среди них, по всей видимости, и трое российских антивоенных активистов: Алена Крылова, Лев Скорякин и Алексей Рожков. Рожков уже был депортирован на родину, где на него заведено уголовное дело, Крылова и Скорякин запросили в Кыргызстане политическое убежище.
Кыргызстанские силовики считают, что система распознавания лиц не нарушает приватность и поможет снизить уровень преступности. Чтобы убедить в этом население, МВД Кыргызстана с начала этого года начало публиковать на своем ютуб-канале ролики о важности цифровизации в борьбе с преступностью и о том, что система способна найти и отследить любого человека в режиме реального времени:
"Это важный вопрос, для того чтобы страна успевала шагать в ногу со временем", – сказано в одном из роликов.
В России такие камеры с системой распознавания лиц полиция и спецслужбы используют уже несколько лет в Москве и нескольких других городах. Российские правозащитники неоднократно подчеркивали, что власти используют их для слежки за оппозицией и активистами и превентивных задержаний.
Эти же опасения высказывают и правозащитники в Кыргызстане и других странах. Они подчеркивают, что с началом работы системы Кыргызстан перестал быть безопасной страной для тех, кто уезжает из России. МВД Кыргызстана сообщает, что получило от российских коллег список с фотографиями более 85 тысяч россиян, объявленных в розыск на родине. Скольких из них ищут за реальные преступления, а кого – лишь за выступления против войны в Украине и властей, не сообщается.
"Кыргызстан перестал быть временным пунктом, через который людей можно (вывезти) в безопасное, какое-то другое место, – говорит Евгения Шамина, участница инициативы "Зона солидарности" (Тбилиси). – Такая схема больше не будет работать. Раньше это было одним из вариантов".
Кыргызстанская юристка Таттуубубу Эргешбаева отдельно отмечает, что в случае Кыргызстана велики риски того, что камеры могут стать инструментом для слежки за людьми, которые неугодны властям, и репрессивным инструментом для их преследования:
"Риск того, что власть будет злоупотреблять своими полномочиями, применять в своих личных целях, есть. Риск того, что будет дискриминация в отношении отдельных граждан, есть, – перечисляет она. – Риск того, что будет не соблюден принцип конфиденциальности и приватности, тоже есть".
Некоторые активисты считают, что использование камер идентификации граждан уже нарушает их конституционное право на частную жизнь.
"Якобы они используют только данные людей, которые находятся в розыске. Но опять же это только слова, это даже не оформлено законом, – подчеркивает Тимур Шайхутдинов, член гражданского союза "За реформы и результат" (Бишкек). – У нас нет возможности проверить, насколько это так или не так. Есть предположение, что в эту базу данных лиц может попасть, в принципе, любой. И никто не может ограничить эти действия милиции".
Активисты говорят, что власти не дают никаких законных гарантий того, что с помощью камер они не начнут тотальную или точечную видеослежку за политическими оппонентами. Зато известно, что камеры в Кыргызстане установила китайская компания. Активисты подозревают, что спецслужбы КНР таким образом могут иметь доступ к личным данным граждан Кыргызстана.
