Госдума России рассмотрит законопроект о введении QR-кодов с данными о вакцинации или перенесенном COVID-19 в транспорте и общественных местах 16 декабря. Пока власти разных регионов экспериментируют с введением этой меры и повсеместно встречают противодействие – от одиночных пикетов до драк с кондукторами.
Почему именно кампания по вакцинации и QR-коды вызывают у россиян такую реакцию – об этом в эфире Настоящего Времени мы спросили Александру Архипову, социального антрополога Российской академии народного хозяйства и государственной службы.
— Смогут ли российские власти путем запугивания и влияния на лидеров мнений изменить отношение к вакцинации?
— Добрый вечер! Краткий ответ: нет.
— Как вы относитесь к кампаниям подобной той, когда один из главврачей ковидных больниц пишет открытое письмо к депутатам, артистам, которые ставят под сомнение вакцинацию?
— Как часто бывает в России, у нас вакцинация стала [чем-то] большим, чем вакцинация. Это борьба за гражданские права или, если хотите, за псевдогражданские права, это попытка вернуть себе контроль над собственным телом. Россияне крайне неохотно реагируют на любое реальное нарушение гражданских прав, плохо защищают сексуальные, этнические меньшинства, зато хорошо встраиваются в борьбу, когда дело касается конкретно твоего тела и здоровья – твоего и твоего ребенка. Поэтому в том, что сейчас такая активная борьба со всеобщей вакцинацией, нет ничего удивительного.
Это, собственно говоря, та традиция, которую мы унаследовали от Советского Союза, где вакцинация была обязательной и довольно жестко ее внедряли. И часть родителей из интеллигенции считали, что медицина подходит недостаточно индивидуально к их ребенку, поэтому надо обязательно взять медотвод и уклониться от прививки. Я думаю, что многие жившие в 70–80-е годы это вспомнят. Поэтому совершенно неудивительно, что сейчас эта кампания очень широкая и включает в себя очень много разных людей: и тех, кто не доверяет правительству, и тех, кто не доверяет вакцинам, и тех, кто в принципе никому не доверяет. То, что сейчас происходит, крайне закономерно.
Запугивание вряд ли что может изменить, потому что на давление люди реагируют довольно плохо. То есть, может быть, еще 10% населения, которые сомневались, таким образом привьют, но останется еще 30%, которые будут уклоняться от этого любым путем. И это на самом деле очень плохой процесс.
— В целом вы понимаете цель этой кампании? Если есть желание переубедить политиков Зюганова, Миронова, актеров Бероева, Шукшину, певцов Ветлицкую, Лозу – список-то небольшой, можно к ним и напрямую обратиться. Тем более там сам Проценко, знаменитый довольно врач, всю эту кампанию ведет. Или все-таки какой-то другой смысл этой акции?
— Внезапно решили дать обратно голос разума врачам – то, с чем боролись. Вспомним, сколько у нас врачей погибло во время эпидемии коронавируса в 2020-м и в первой половине 2021 года – и как на самом деле про это молчат. Существует один народный мемориал погибшим врачам и медработникам в Петербурге – и как, в общем, двойственно к нему относились петербургские власти. В других местах люди пытались сделать такие мемориалы, но они просто не возникли. Подобная героизация врачей была очень характерна для прошлого года, а сейчас внезапно мы снова вспоминаем, что врачи у нас существуют и как бы им возвращают публичный голос, они теперь должны публично бороться с противниками вакцинации.
Это новая кампания, которая сейчас запущена, – с публичным осуждением противников вакцин, с предложением писать буквально на них доносы, с публичным осуждением медиаперсон, которые против вакцинации, – на самом деле, мне кажется, только сделает общество еще более расколотым, усилит поляризацию, которая существует.
— Мы сейчас видим на примере России, Украины, Беларуси, стран Кавказа, Центральной Азии – в общем, всех постсоветских стран – это недоверие к вакцинации.
— И Болгарии, например.
— Вы говорите о том, что есть синдром такого "постсоветского человека". Это в этом причина вся кроется? Вы назвали Болгарию, но она сейчас все-таки страна Евросоюза. Тут, конечно, можно вспомнить и Румынию, и Чехию – но все-таки, например, в Чехии вакцинировано чуть ли не более 60% населения.
— Есть по крайней мере две главные причины. Первая причина — это действительно, да, постсоветская борьба с официально довлеющей медициной за собственную агентность, за собственное тело. Вторая причина не менее тривиальная – это, как ни странно, рейтинг восприятия коррупции.
Что такое рейтинг восприятия коррупции? Это когда тебя спрашивают: "Дорогой Петр Иванович, насколько ты считаешь, что вокруг тебя воруют, пьют, обманывают, все делают по принципу вась-вась за счет взяток, личных отношений и прочего?" Речь идет не о реальном уровне коррупции, а о восприятии общества как коррумпированного или нет. Так вот у многих постсоветских стран очень высокий рейтинг восприятия коррупции: у России, Таджикистана, Украины, Беларуси, Болгарии. То есть люди, проще говоря, считают, что все вокруг все время тебя обманывают. А если вокруг тебя все обманывают, все врут и как бы любые манипуляции, которые происходят вокруг, делаются только за счет знакомых людей, все преследуют какие-то личные цели, – то, соответственно, вакцинация тоже не может внушать доверия. Где-то существует обман, где-то наврут – в процессе производства, или в процессе укола, или с изготовлением что-то не то. Чем выше уровень восприятия коррупции в стране, тем хуже там с вакцинацией.
— Если коротко, на ваш взгляд, российское государство проиграло борьбу с фейками о вакцинации?
— Российское государство произвело хорошую вакцину "Спутник" и проиграло борьбу за вакцинацию.
