17 ноября стало известно, что Минюст подал в Верховный суд России иск о признании "Международного общественного движения ЛГБТ" экстремистской организацией. Судебное заседание назначено на 30 ноября. В пресс-релизе Минюста уточняется, что в деятельности так называемого ЛГБТ-движения "выявлены различные признаки и проявления экстремистской направленности, в том числе возбуждение социальной и религиозной розни".

Что конкретно имеет в виду Минюст, как можно запретить то, что не является единой организацией, и как изменится жизнь квир-сообщества, если иск будет удовлетворен, – рассказываем в нашем материале.

"Общественное движение ЛГБТ" – что это и зачем его запрещать

Формулировка "общественное движение ЛГБТ" вызывает у юристов, активистов и сторонних наблюдателей много вопросов. Юридически такого понятия нет – в мире существует множество отдельных ЛГБТ-организаций и активистов.

"С юридической точки зрения, в рамках нашего российского кафкианского законодательства, это объяснить можно следующим образом. У нас есть институт признания общественного объединения (зарегистрировано оно или нет) экстремистским, и есть его ликвидация. При этом, если оно не зарегистрировано, то, согласно законодательству России об общественных объединениях, у него должны быть некие признаки общественного объединения и его существования: определенная структура, решение о его создании, цель его функционирования. Конечно, с точки зрения закона никакого такого общественного объединения как "Международное движение ЛГБТ" не существует", – рассуждает Ксения Михайлова, адвокат ЛГБТК+ группы "Выход".

Впрочем, вряд ли это помешает суду принять решение: например, в 2020 году Верховный Суд РФ признал экстремистской несуществующую организацию "АУЕ" (аббревиатура расшифровывается чаще всего как "арестантский уклад един" или "арестантское уркаганское единство" и означает неформальную криминальную субкультуру, а не какое-либо объединение или организацию).

"Ни разу еще подобные доводы не мешали российским властям признавать существующими какие-то общественные объединения и наделять их, например, статусом "иностранного агента". С этой точки зрения они признают существующим это несуществующее сообщество и признают его экстремистской организацией", – считает Ксения Михайлова.

Сама инициатива не кажется чем-то новым: за последний год в России было принято несколько законов, дискриминирующих ЛГБТ-людей. В декабре 2022 года вступил в силу новый закон о запрете "пропаганды ЛГБТ", который по сути уничтожил право на любую положительную репрезентацию квир-людей. Особенно сильно последствия этого закона ощутили на себе отечественные стриминговые платформы, которые были вынуждены удалить "неблагонадежный" контент или платить большие штрафы. В июле 2023 года в России был принят закон о запрете медицинского и юридического трансгендерного перехода.

Новый иск Минюста подан в преддверии президентских выборов 2024 года, поэтому эксперты усматривают в этой инициативе в том числе политический мотив. По мнению Центра защиты прав человека "Мемориал", власть для объединения необходимого электората использует давно знакомые элементы предвыборных кампаний: борьба с "внутренним врагом", преследование инакомыслящих.

Преследование ЛГБТ-людей – один из маркеров ужесточения авторитарности режима. Антрополог Александра Архипова в своем телеграм-канале "(Не)занимательная антропология" приводит несколько исследований на эту тему, доказывающих не всегда очевидную, но крепкую связь: чем выше уровень авторитаризма, тем активнее преследование ЛГБТ-людей. В России, правда, есть своя специфика: зачастую гомофобные настроения до сих пор подкрепляются старым мифом о том, что гомосексуальность – "это нечто вроде болезни, идущей с Запада", отмечает исследовательница.

Запрет на радугу и уголовные дела – как изменится жизнь ЛГБТ-комьюнити

Если иск будет удовлетворен, то любую демонстрацию принадлежности к ЛГБТ-комьюнити могут признать незаконной. Говорить публично о достижениях и проблемах сообщества, организовывать мероприятия и даже просто носить радужную символику – все это можно будет запретить как проявление экстремизма. Любые сайты с упоминанием ЛГБТ (даже в самом нейтральном ключе) могут быть заблокированы в России. В таких условиях логично, что первый удар примут на себя ЛГБТ-активисты и те, кто открыто говорят о своей сексуальной идентичности, говорят эксперты.

"Какие последствия это может иметь? Кажется, что целью подачи этого иска (если Минюст рассчитывает на его удовлетворение, а не просто создает инфоповоды) является следующее. По законодательству Российской Федерации, если некое общественное объединение, например, признано экстремистским, то все его структурные подразделения (или то, что Минюст или Следственный комитет сочтет структурными подразделениями) также ликвидируются и запрещаются в РФ. Следует ожидать, что весь российский ЛГБТ-активизм будет классифицироваться как деятельность структурных подразделений вот этого несуществующего общественного объединения и станет уголовно наказуемым", – объясняет адвокат Ксения Михайлова.

Анна-Мария Тесфайе, одна из основательниц проекта Queer Svit, который помогает квир- и небелым людям, считает, что этот иск – еще один шаг к тотальной маргинализации ЛГБТ-людей.

"Это очередной инструмент давления на тех, кто попадет под горячую руку. Как сейчас работает закон об ЛГБТ-пропаганде: это все делается для того, чтобы люди не высовывались. Мне кажется власти понимают, что невозможно стереть ЛГБТ-людей с лица земли, и это не является их целью. Но они прилагают все усилия, чтобы люди потише занимались всякими "квир-делишками". Их цель – чтобы как можно меньше людей что-то говорило и делало на эту тему. У ЛГБТ-комьюнити будет еще больше причин нервничать и переживать. Еще больше людей будут прятать свою идентичность, будет больше угроз и аутингов. И так Россия приведет себя к еще большей изоляции, поскольку это нарушение всех прав человека, которые только можно нарушить", – комментирует ситуацию активистка.

Она полагает, что этот иск приведет к новой волне эмиграции ЛГБТ-людей, живущих открыто или занимающихся активизмом. Это может стать дополнительной нагрузкой для организаций, которые помогают людям уехать.

"Как это осложнит нашу работу? Появится больше запросов на эмиграцию, а ресурсы у нас все те же, по крайней мере, на данный момент. Это время будет сложным и насыщенным с точки зрения работы. Все, конечно, зависит от конкретных кейсов, но общий механизм сильно не поменяется, ведь активистов и до этого преследовали, просто фокус будет смещен на конкретную группу ЛГБТ-активистов. Мне кажется, главная вещь, которая изменится, – это объем работы", – считает Анна-Мария.

"Я не могу стереть свою жизнь": что угрожает квир-людям

За участие в деятельности экстремистской организации предусмотрено до шести лет колонии. Поскольку в законе не указано, что конкретно считается участием, для власти открыто широкое поле экспериментов, рассуждают собеседники Настоящего Времени.

"Я не верю словам, что никого не будут дискриминировать, потому что мы знаем – это неправда. Угроза может прилететь с любой стороны. На фоне этого, с одной стороны хочется провести какую-то чистку аккаунтов, с другой – не хочется делать вообще ничего, как это уже было со многими другими законопроектами до этого. Ты просто сидишь и смотришь на все свое публичное присутствие в сети, на свои разговоры со знакомыми, друзьями и думаешь, что если кому-то захочется втянуть тебя в это дело, то они и так это смогут. Я не могу стереть свою жизнь, чтобы она наконец начала подходить под критерии наших политиков", – говорит Лилия (имя изменено), квир-девушка из Москвы.

Как будет применяться решение суда о признании экстремистской так называемой организации "Международное общественное движение ЛГБТ", предугадать действительно сложно. Факт участия суд, скорее всего, будет устанавливать отдельно в каждом конкретном деле.

"Есть разные практики у разных стран, и есть практики гораздо хуже, и все равно с этим может получиться справиться в частном порядке. Этот закон ужасен, но он нас не убьет. Понятно, что будут пытаться сажать людей и так далее, но я бы имела какой-то "тревожный чемоданчик" или примерный план на всякий случай, будучи конкретным активистом, квиром на территории России сейчас. Пока мне кажется, что если человек не лицо какой-то организации открытой, то он находится в относительной безопасности. Но, опять же, будет все гораздо яснее, когда этот суд уже пройдет", – комментирует Анна-Мария Тесфайе.

При этом собеседники Настоящего Времени полагают, что о дополнительных мерах безопасности стоит задуматься не только открытым ЛГБТ-людям и активистам, но и тем, кто скрывает свою идентичность, а также помогает сообществу непублично.

"Сейчас я не хочу покидать Россию. ЛГБТ-люди – это не какой-то инородный, не привязанный ни к чему концепт: у нас есть семьи, у нас есть работа, у нас есть планы. Сорваться с места и уехать могут далеко не все. И еще я хочу сказать, что, когда ты очень сильно отличаешься от тех, кто тебя окружает в обычной жизни, сообщество, группы поддержки, НКО – они снимают с тебя огромное чувство одиночества. И если все это уничтожить… Я могу сказать про себя, что без сообщества мне было бы очень тяжело, скорее всего, я была бы несчастна, но как человек с более-менее устойчивой психикой, я могу это пережить. Но если мы говорим о людях, которые чуть более в зоне риска, например, подростки или взрослые с суицидальными наклонностями, мне хочется пожелать им сил", – говорит Лилия.