В 2016 году Нобелевскую премию мира получил президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос за перемирие с боевиками ФАРК, достигнутое более чем после полувека войны.
Александр Гостев, обозреватель Русской службы Радио Свобода и специалист по Латинской Америке, рассказал Тимуру Олевскому о том, чем уникальна ситуация в этой латиноамериканской стране, кто и с кем там десятилетиями воевал, и как, в итоге, стороны сумели достичь взаимопонимания.
– Хуан Мануэль Сантос получает премию мира – было много конкурентов – за что, во-первых, давайте разберемся. Почему именно он, почему именно в этом году?
– Официально – за то, что он положил конец гражданской войне в Колумбии, которая длилась несколько десятилетий, с 1964 года. Хотя, конечно, по итогам референдума, который несколько дней назад в Колумбии состоялся, и где ровно половина колумбийцев проголосовала против мирного соглашения с партизанами из ФАРК, получилось что Сантос стал лауреатом Нобелевской премии мира за свои усилия – потому что официально пока мирного соглашения не подписано.
Хотя и стрелять перестали, потому что договоренность о прекращении огня есть, она действует уже больше года, и говоря простым языком, в Колумбии перестали каждый день убивать людей, похищать, грабить и так далее.
В Колумбии, конечно, насилие продолжается. Колумбия – страна сложная, там есть криминальное насилие, есть наркомафия, есть много повстанческих группировок, ФАРК – не единственная, хотя конечно наиболее известная за пределами своей страны.
Но то, что в целом внезапно вот такие тектонические изменения в стране произошли, за это Сантос и стал героем сегодняшнего дня.
– Надо, наверное, напомнить, кто он такой. Я сегодня пытался освежить в памяти биографию лауреата Нобелевской премии, и все что понял из Википедии, что он – выходец из семьи журналистов. Что еще про него можно рассказать?
– В первую очередь, я бы сказал что Хуан Мануэль Сантос – выходец из очень известной семьи в Колумбии, даже не семьи, а наверное рода. Политиками и какими-то национальными героями, общественными деятелями, деятелями культуры, в его роду были очень многие. Например, его двоюродный дед был президентом Колумбии в начале второй мировой войны.
– То есть, такой истеблишмент...
– Да, абсолютно, истеблишмент, безусловно.
– Правый, видимо?
– Нет! Он центрист. Он принадлежит к течению такому либерально-консервативному. Звучит, может быть, странновато, но, тем не менее, сегодняшние реалии в Латинской Америке вообще и в Колумбии в частности – в том, что континент очень сильно поменялся. И Колумбия тоже.
Беда Латинской Америки десятилетиями, а может быть и столетиями была в том, что там не было цивилизованных политиков и политических сил, в привычном нам сегодня понимании слова.
– Ответственных бюрократов не было.
– Можете говорить и так. Но были либо ультра-левые, либо ультра-правые, либо Че Гевара, либо Пиночет. Я говорю так совсем упрощая, конечно, крайне.
– Но вообще это очень трудно себе представить: 50 лет войны! Это как вообще выглядит? Это что, линия фронта 50 лет в стране?
– Нет. Как любая партизанская война, это не война, похожая на Вторую мировую, знаете, где огромные массы с одной стороны, какую-то половину страны удерживают, и наступают на другую. Это партизанская война.
Карта Колумбии – если представим мы себе карту боевых действий – это такое лоскутное одеяло, где отряд в 100 человек сражается, условно говоря, против отряда в 200 человек на уровне деревни, района... Колумбия – страна очень большая по территории, Колумбия – страна очень сложная по рельефу, это и очень высокие горы, непроходимые джунгли, болота, саванны отдаленные, с плохой инфраструктурой, где нет дорог... и поэтому, отчасти, наверное – если мы говорим о военных аспектах, и удавалось повстанческим группировкам так долго воевать.
А с другой стороны, конечно, была мощнейшая идеологическая база у них, и были предпосылки для того, чтобы партизаны из ФАРК поддерживали... И третья вещь – это деньги, неразрывно связанные с наркотиками, но о них мы можем поговорить отдельно.
– Ну это на самом деле важно, потому что из того, что вы сейчас рассказываете, я себе так представляю, если папа родился партизаном много лет назад, то сын и внук, родившись в этой семье, автоматически становятся партизанами, и это тянется десятки лет.
– Все несколько сложнее, потому что в Колумбии, как и еще много где, иногда трудно определить истинное лицо человека, потому что он иногда сам его не знает и он меняется, в течение даже не жизни, а знаете ли, дня. Одновременно с утра он может быть крестьянином, который где-то ковыряется у себя на поле, днем он подрабатывает каким-нибудь писарем в конторе поселковой или полицейском участке, а вечером он берет автомат и либо за деньги, либо ради каких-то своих интересов, либо потому что у него и деньги и идеология сочетаются, идет воевать либо на стороне левых радикалов из ФАРК или из каких-то других группировок, либо на стороне еще третьей силы, которую мы забыли пока упомянуть в нашем с вами разговоре.
Помимо левых радикалов и официальной Боготы, армии, официальной власти, в Колумбии еще очень сильны до недавнего времени были ультраправые, это наемные отряды на службе либо наркобаронов, либо богатых латифундистов, землевладельцев, скотоводов. По сути своей – бандиты, но разделяющие такую примитивную, ультраправую, фашистскую может быть, с налетом такого консервативного католицизма идеологию, их называли paramilitares – т.е. неформальные полувоенизированные формирования, но по сути это такие частные армии-банды.
В Колумбии, к сожалению, я уже говорил что насилие там вообще велико, оно не всегда связано с противостоянием каких-то партий или группировок. Там уровень криминального насилия потрясающий.
У меня у одного отдаленного знакомого произошла совершенно чудовищная история довольно много лет назад. Он решил поймать автомобиль на улице, вытянул руку с часами. На проезжающем мимо мотоцикле сидело два человека: один отрубил ему руку мачете, подхватил руку с часами, и они уехали.
– В таких условиях что значит голосование. Кто, где, какое количество населения голосует вообще?
– Голосовали везде. Колумбия лет 25 назад считалась – по крайней мере на Западе – так называемым failed state, то есть вообще несостоятельным государством, сейчас все там совсем не так. Голосовали все.
– А это заслуга, кстати, президента?
– Безусловно. Сантос – политик новой формации, как и его предшественник. Он цивилизованный политик. Если уж мы перешли на обсуждение его личности – он очень жесткий человек и очень умный, производящий впечатление мягкосердечного такого, мягкого и обаятельного парня. Хотя он уже пожилой человек, ему уже за 60.
Он с одной стороны стал нещадно уничтожать вот эти партизанские базы, в первую очередь, ФАРКовцев. Он автор идеи так называемой "воздушной кавалерии": выброски внезапной с вертолетов – немножко по-киношному все это выглядело – каких-то таких десантов для точечного уничтожения командиров партизанских отрядов. Он протянул вот эту руку с топором, а с другой стороны он протянул им руку как бы помощи и сказал, выходите из сельвы, выходите из джунглей, я с вами буду разговаривать нормально.
Подписано соглашение о прекращении огня, но не мирное соглашение. Сейчас обе стороны будут продолжать явно переговоры, надеясь на политическом поле как-то обыграть соперника. Главное для обеих сторон, которые оказались в патовой ситуации, прекратить стрелять, а потом какими-то политическими методами добиться для себя каких-то выгод.
КОММЕНТАРИИ