Освободить его украинским властям удалось лишь 17 сентября.

Настоящее Время встречает Владимира Жемчугова около Центра хирургии профилактической и клинической медицины Государственного управления делами в Киеве. В военный госпиталь его отправить не могут: официального статуса военного Жемчугов в Украине не имеет. Он - партизан-доброволец.

После подрыва на мине и многих месяцев в плену мужчина лишь одним глазом отдаленно различает силуэты. У него больше нет рук, а его тело обезображено минно-осколочными ранениями. Владимир рассказывает, что сентябре 2015-го года он подорвал электроопору, которая питала военную базу сепаратистов под Луганском. Когда он возвращался после успешного выполнения задания, – подорвался на растяжке.

"Чувствовал боль по всему телу, текла кровь, руки были у меня, но они уже мне не подчинялись, – рассказывает Жемчугов. – Я знал, как там пытают. Знал, что человеку выдержать очень сложно. Я просто захотел закончить жить, чтобы не мучиться. И никого не предать".

Мужчина рассказывает, что выполз из леса на трассу: хотел, чтоб его переехали "УРАЛы". Но его заметили.

Потом был плен и долгие допросы. И еще одна попытка самоубийства: после того, как под действием наркоза или каких-то препаратов он все-таки начал давать показания

"Я дождался ночи, начал перегрызать катетеры, капельницы, дуть в трубки, чтоб воздух попал в вены, чтоб умереть", – рассказывает Жемчугов.

Умереть ему тогда не дали охранники. Спустя два месяца после задержания партизана показали на луганском телевидении. Измученный он рассказывал, что работал на украинские спецслужбы

"Мне передали мину на магнитах и детонатор и дали приказ", – рассказал тогда Жемчугов на записи.

Леонид Пасечник, глава "МГБ" (министерства госбезопасности) "ЛНР" в ноябре 2015 года заявил, что Жемчугов в сентябре при помощи полученных взрывчатых веществ подорвал железнодорожное полотно в районе Лутугино, а также линии электропередач.

Сейчас Жемчугов говорит: тот рассказ на камеру был очередной легендой. На самом деле он никого не сдал, и все его коллеги по партизанскому отряду успели вовремя выехать в Украину. Говорит: самое страшное за время плена – это психологические пытки. Ему постоянно твердили: он калека, и не нужен ни Украине, ни собственной жене.

"Говорили: мы же видели, наши спецслужбы видели ее с другим, есть даже снимки, если б ты – мы бы показали, вот у нас тут фотографии", – рассказывает Владимир.

"На самом деле я очень много разговаривала о тебе, решала все вопросы, – говорит мужу Елена Жемчугова. – Волонтеры, Минобороны, СБУ – это все в основном мужчины. Поэтому я не исключаю, что кто-то где-то меня действительно меня снял. Встреч было очень много, потому что я действительно не знала куда бежать".

Спустя почти год, 17 сентября, Владимира Жемчугова обменяли. И он, после разрешения руководства (правда, какого именно – не говорит), решился рассказать, чем на самом деле занимался в Донбассе. Уверяет: там есть не только организованные партизанские отряды, но и обычное мирное сопротивление. Кто-то на заборе ночью напишет, что Луганск - это Украина, кто-то желто-синий флаг нарисует.

Врачи обещают Жемчугову, что руки ему заменят протезами. Также ему обещали прооперировать огромную грыжу на животе и достать осколки из тела. Возможно удастся восстановить и зрение.