"Донецкий треугольник": Опытное – Водяное – Пески. Эти места можно использовать в качестве декораций для съемок постапокалиптических блокбастеров – настолько война оставила страшный след.

Большинство местных жителей вынуждены были бежать, но некоторые не смогли или не захотели этого делать.

Шеховцовы живут в Первомайском – селе по соседству с Водяным: пенсионерка Мария Максимовна, ее дочь Людмила и маленький Максим, которому пошел четвертый месяц.

Внука назвали в честь прадеда – Максима Сенкевича, белоруса из деревни Шкава Гомельской области. Он приехал в Донбасс после Второй мировой войны. О способности беларусов приспосабливаться к самым сложным условиям жизни ходят легенды и анекдоты. Возможно, именно белорусские гены и помогли Шеховцовым, как они сами говорят, выжить в экстремальных условиях.

Связь с белорусскими родственниками прервалась, как только начался конфликт на Востоке Украины – тогда отключили стационарный телефон. Звонить по мобильному слишком дорого.

"На нашей улице люди уезжали один за другим. В какой-то момент мы обнаружили, что остались совсем одни. Еще и военные в Первомайском не стояли. Вокруг ни души, со всех сторон бахает и грохочет. Вот тогда нам по-настоящему страшно стало. Мы уже и чемоданы собрали... Как-то ночь переночевали, а к утру все стихло. Мы подумали, что ничего, потерпим пока", – рассказывает Людмила.

"Я брату [Валентин семь лет назад переехал из Минска в Германию, в белорусской столице у него осталась квартира] говорю, Валик, если уж совсем тут будет, тогда приедем", – добавляет Мария Максимовна.

Это "совсем", по словам Марии Максимовны, так и не наступило, хотя снаряды падали совсем близко – осколками убило соседскую собаку. Тогда Людмила нашла в доме самый защищенный угол, где пряталась, во время рядовых обстрелов, когда огонь усиливался – бежали в подвал. Но уехать так и не решились.

"Незадолго до войны я на пенсию вышла, так радовалась – наконец-то смогу у пруда сидеть, картины вышивать крестиком, как моя мама делала, огородничать. А тут вдруг такое... Ну, думаю, ничего, мои родители и не такую войну пережили, выдержим. Очень обидно было бы бросить здесь все", – объясняет Мария Максимовна.

Ее дочь Людмилу, экономиста по профессии, удержала хорошая работа в Донецке, куда она ездила даже во время первых боев. И начавшийся перед войной роман с будущим отцом Максима. Несмотря на боевые действия, рассказывает Людмила, ее избранник "все бегал-бегал, жениться предлагал". Она просила подождать – хотелось подготовиться к свадьбе как следует.

Вот только жених "не выдержал испытательного срока". Ленивым оказался, утверждают женщины в один голос. И дело даже не в том, что в условиях войны не нашел работу, но "даже по дому ничего делать не хотел".

Семейный неурядицы не помешали Людмиле выносить и родить сына. Как раз трудности, говорит она, и помогли ей собраться.

На улице, где живут Шеховцовы, есть электроснабжение, работает магазин. Волонтеры привозили уголь, солдаты привезли воду.

Пулеметные очереди иногда слышны, но женщины уже не замечают их.

Больше всего их печалит отрезанность от Донецка. Он для них был центром жизни – там были работа, магазины, театры.

"Целую часть жизни отобрали. Когда я в больнице лежала, видела наших раненных солдат, молодых парнишек совсем, без рук и ног. Да и тех, с той стороны, тоже жалко, запудрили им голову. Тоже теперь без рук и ног... Двадцать первый век! Мы ведь уже, кажется, цивилизованными стали. В России смертная казнь отменена была, а они сюда танков навезли", – говорит Людмила.

"Все с ног на голову перевернуто. Будущего мы оказались лишены, вот что", – в один голос говорят они.

На вопрос, как они будут рассказывать Максиму о том времени, когда он родился, отвечают, не задумываясь: "С юмором!"

"Купили Максимке дорогущую иностранную соску за 50 гривен, так он ее выплевывает. Предпочитает другую, вітчизняного виробника [отечественного производителя], за десять. Он у нас патриот", – смеется Людмила.

Настоящее Время