Несанкцинированные акции в поддержку политика Алексея Навального 23 января и 31 января закончились самыми массовыми задержаниями в России: после митингов были задержаны более 4 тысяч и более 5,7 тысячи человек соответственно. Это привело и к переполнению спецприемников, и к перегрузке судов.
Член московской общественной наблюдательной комиссии (ОНК), правозащитница Марина Литвинович и бывший фигурант "московского дела" Алексей Миняйло занимались делами задержанных и рассказали Настоящему Времени, как пытаются распределить многочисленных участников митингов и чем им грозит нехватка мест.
Марина Литвинович:
— Я вчера на вашей странице в фейсбуке увидел фотографию молодого человека, который, как я понимаю, спал на стуле в отделении полиции из-за того, что спальных мест там просто не хватало. Расскажите, пожалуйста, насколько были заполнены отделы московской полиции? Что вы лично видели?
— Я лично видела, что в очередной раз в отделы привозилось по 20-30 человек и уходило много времени на то, чтобы их оформить, оформить все документы. В результате по меньшей мере в 10 отделах полиции люди оформлены не были и они остались ночевать. Но в отделах полиции нет столько спальных мест, чтобы разместить людей, поэтому люди спали, скрючившись, на стульях, на банкетках, на скамейках и фактически провели всю ночь в таком странном положении, а утром их уже повезли в суды, где тоже продолжилось издевательство, потому что суды тоже не справляются с таким огромным потоком.
И в одном из судов – в Останкинском – все это превратилось в то, что один суд занимал от силы три минуты, из которых одну минуту занимало время распечатки документов. То есть фактически людей судили очень быстро, пачками, одинаковыми решениями их отправляли под арест. Фактически 80-90% людей, которые вчера были в судах, они были арестованы.
В результате мы опять получили коллапс с арестованными, которых некуда везти. Во-первых, в новом спецприемнике в Сахарово столпились сегодня ночью несколько автобусов с задержанными, где задержанные были как сельди в бочке. В результате только к раннему утру их хотя бы вывели из автобусов и поместили в теплое помещение. То же самое получилось и с отсутствием мест, потому что арестованных пришлось все-таки везти в спецприемники в Подмосковье. Мы знаем по меньшей мере о двух спецприемниках – в Люберцах и в Электростали, – где разместили арестованных после акций протеста. Поэтому в очередной раз мы видим, что система МВД не справляется с таким потоком арестованных людей.
2 февраля Симоновский суд Москвы рассматривает ходатайство ФСИН о замене условного срока оппозиционера Алексея Навального на реальный. Настоящее Время с 9:00 мск ведет прямую трансляцию с заседания суда и обсуждает происходящее с экспертами:
— Мы видим, что по крайней мере, по данным "ОВД-Инфо", только в Москве задержали около 1800 человек. Скажите, пожалуйста, если людей отвозят в отделы полиции, и в этих отделах полиции не хватает мест, и задержанные вынуждены проводить там ночь, – это законно или нет?
— Нет, это нарушение их прав, потому что любой задержанный, во-первых, должен обеспечиваться спальным местом, если он остается на ночь. Ему должен выдаваться матрас, постельное белье, в идеале – подушка и одеяло. И также каждый человек должен обеспечиваться горячим питанием три раза в сутки. По факту мы видим, что все эти требования не исполняются. В тех отделах, где мы побывали, только после нашего требования людей начинали кормить и людям начинали выдавать матрасы и постельное белье. Но проблема в том, что даже в тех отделах, где были матрасы, этих матрасов было по шесть-восемь штук, а в некоторых – и того меньше, а людей оставалось ночевать 20-30 человек. Поэтому, конечно, это все превращалось в то, что никому ничего не хватало.
В принципе, людей пытались развозить по другим отделам полиции, но это почти нигде не получалось, потому что, опять же, не хватало машин, не хватало сотрудников. В общем, не готова Москва к такому количеству задержанных. Что будет дальше – не очень понятно, потому что уже сейчас система захлебывается.
— Вы сказали, что людей, которых задерживали, очень много часов держали в отделениях УВД. А есть какой-то норматив? Если человека задержали на акции протеста, привезли в отдел полиции, сколько часов его могут там держать и как это вообще по закону должно происходить?
— Его имеют право держать 48 часов до суда. Но в данном случае этот норматив не нарушался. Нарушается именно право арестованного человека оказаться в тех условиях отбывания ареста, которые положены по закону. Отбывать свой арест в автобусе человек не должен – такого вообще понятия нет. Его в идеале должны довольно быстро отвозить в спецприемник. Но по факту получается, что некоторую часть своего ареста человек отбывает в автобусе, где нет никаких условий: где нет туалета, где никто никого не кормит, где нет даже места прилечь.
Видео, которое разместили ребята, которые всю ночь стояли возле спецприемника в Сахарово, там хорошо видно, что они просто стоят, потому что нет места присесть, не говоря уже о том, чтобы прилечь. Представьте себе, всю ночь люди стоят или сидят. Это, конечно, бесчеловечные условия, это условия, нарушающие их права и нарушающие законодательство.
— Мы все видели по последним двум акциям протеста, которые были в январе в Москве и в разных регионах России, что в этот раз силовики действовали более жестко, чем в прошлые разы. Есть кадры, на которых видно, что силовики грубо задерживают людей, выламывают руки, скручивают людей. Даже двух наших корреспондентов, которые освещали эти события, оттолкнули сотрудники полиции. В наших эфирах мы не раз показывали человека, против которого использовали электрошокер с очень мощным зарядом тока. Скажите, пожалуйста, людей задерживали, с ними жестко обращались на акциях протеста. Когда их отвезли в отделения полиции, есть ли сообщения, что к ним там применялось какое-то давление, либо их избивали?
— Нет, вы знаете, вообще, в отделах полиции становится чуть-чуть лучше, во всяком случае лучше становится отношение сотрудников. Я замечаю, что значительная часть сотрудников отделов полиции с некоторым сочувствием относятся к задержанным. Конечно, там стараются не применять никакой силы. Во всяком случае я вам скажу, что меня очень удивило и порадовало, можно сказать, я заметила, как сотрудники полиции активно общаются с задержанными на политические темы.
— И что они говорят?
— Они обсуждают, почему в стране плохо и как бороться за свои права. Я буквально была свидетелем разговора задержанного с сотрудником полиции – они болтали. Я слышала фразы про методы отстаивать свои права. Задержанный доказывал сотруднику полиции, что не осталось никаких методов свои права отстаивать, кроме как выходить на улицы. Это очень забавно. Я вижу, что самим сотрудникам интересны эти вопросы, их волнует эта тема. Я думаю, что у них тоже есть масса поводов для недовольства, поэтому такое интересное замечание.
— Как вы вообще оцениваете действия правоохранительных органов на последних двух акциях в России – 23 и 31 января?
— Тут надо делить, потому что мы говорим о возросшем насилии со стороны ОМОНа. И здесь, конечно, то, что происходило, во всяком случае применение электрошокера, – это было новое явление, их впервые применяли на акциях протеста. Мы, к сожалению, знаем по опыту нашего общения с людьми в следственных изоляторах, что очень часто электрошокеры стали применять во время пыток. То есть когда хотят чего-то добиться от человека – к нему применяется электрошокер. Это очень часто применяют следователи или оперативники. Поэтому тут надо разделять: то, что делает ОМОН, то, что делает полиция. Все-таки это немножко разные вещи.
Меня беспокоит возросшее насилие на этих акциях. Складывается впечатление, что если акции будут продолжаться, то уровень насилия будет расти и может привести к очень трагическим последствиям.
— Вы сказали, что эти электрошокеры, которые некоторые сотрудники полиции использовали на последней акции протеста в российских регионах, вы сказали, что эти электрошокеры используют при пытках. Вам что-нибудь известно – что это за электрошокеры, насколько сильный там заряд самого электрического тока и к каким травмам это может привести?
— Я вам точно не скажу, какой это разряд тока, но, как рассказывают люди, это очень больно. Многие дают какие-то показания даже против себя после того, как их пытают током. Я знаю, что очень опасно применять электрошокер, если у человека есть какие-то сердечно-сосудистые заболевания или, например, эпилепсия. Применение электрошокера к таким людям может привести к смерти, потому что это очень опасно. Конечно, когда электрошокер применяют без всякого разбора, когда у человека не спрашивают, болен ли он сердечно-сосудистыми заболеваниями, то действительно это может привести к тому, что кто-то погибнет от применения электрошокера. Это очень печально.
Если вы помните, в Санкт-Петербурге мы видели, как сотрудник достал боевое оружие – достал пистолет, – и, слава богу, ему хватило мозгов или силы воли, чтобы не применить это оружие, но он его уже достал. Собственно, эскалация насилия очевидна. Что будет дальше – боюсь, что это насилие будет возрастать.
Алексей Миняйло:
— Я знаю, что вы в последние дни принимаете участие в судебных заседаниях по делам задержанных на протестных акциях. Расскажите, пожалуйста, как проходят эти суды, что вы там видели?
— Во-первых, я там видел очень много стыда. Знаете, когда другие люди ведут себя постыдно, а стыдно тебе за них.
— "Испанский стыд" это называется.
— Да. Сотрудники полиции, которые мелко гадят, непонятно зачем. Они не возвращают задержанным вещи, которые должны были вернуть после выхода из камер задержанных по [административным делам]. Когда я к ним подхожу, говорю: "На каком основании вы не возвращаете вещи?" – они сразу [говорят]: "А мы что, они сами не брали". Часть вещей они просто забыли в УВД, поэтому не могли их вернуть.
Это судьи, которые выносят заведомо неправосудные приговоры, которые знают это и все равно это делают, и силы духа которых максимум хватает на то, чтобы дать не арест, а штраф. Казалось бы, федеральный судья, защищен законом, защищен судейской корпоративной солидарностью. Но нет, априори невиновному человеку выносят штраф или, еще хуже того, административный арест.
Что феноменально – это то, что все, кого я защищал, кроме одного человека, – это восемь человек за последнюю неделю – это все случайные люди, которые не ходили на митинг. Они не были на митингах, их брали в основном у выхода из кафе. Причем мы с коллегами – адвокатами и другими защитниками, которые также участвовали в судах, представляли интересы задержанных, – пообщались и выяснили, что такой точкой майнинга задержанных для омоновцев был выход из "Макдональдса" на Сухаревской. Они просто челноком туда подбегали, брали гражданина, который только что вышел, доев Биг Мак, и потом – следующего.
Одна из моих подзащитных – Яна Никифорова, – ее молодой человек ждал у выхода, она вышла, он ей говорит: "Прикинь, только что подбежали, задержали парня, который только что вышел из "Макдональдса". И тут же подбежала омоновская "глиста", схватила его, ее и увела в автозак. Просто не представляю, кем надо быть, чтобы так себя вести. Стыдно и мерзко, честно говоря. Вся наша государственная система этим просто дискредитирована донельзя.
— Мы видим, что силовики сейчас у здания Мосгорсуда задерживают людей, но при этом во время последней акции в Москве уже задержали 1800 человек. Вообще куда их будут отвозить?
— Сейчас их отвозят в деревню Сахарово – в центр для мигрантов, который на прошлой неделе спешно освободили. И мне известно об одной группе – я не знаю, сколько там автозаков, – которую повезли в Электросталь. Сейчас у нас пока не строят концлагеря для задержанных, как это происходит в Беларуси, но уже сейчас московскими задержанными вся Московская область наполняется. Есть слухи, не знаю, насколько правдивые, что будут везти в соседние области. При этом мы помним, что после митинга 27 июля людей возили даже в Луховицы, потому что в других местах Московской области мест не было.
— Вы сказали, что вы как волонтер помогаете задержанным во время акций протеста. Скажите, пожалуйста, сотрудники организации "ОВД-Инфо", как им сейчас работается, насколько у них тяжелая нагрузка и справляются ли они с этой нагрузкой?
— Невероятно тяжелая. Нет, не справляются, потому что [огромное] количество задержанных по всей России, что важно, потому что раньше же выходили в основном крупные города, а сейчас – десятки городов. В последней акции 88 городов приняли участие. И задержанных гораздо больше. Поэтому, конечно, система не рассчитана на такое. Просто не успевают обрабатывать звонки и сообщения в боте в телеграме, не успевают отбирать новых волонтеров – там не самая простая система отбора, потому что нужны все новые люди. Поэтому я призываю тех, кто может помочь "ОВД-Инфо" с эйчарной, например, точки зрения, как-то наладить систему отбора волонтеров, и тех, кто готов записываться волонтерами, – обращайтесь, пожалуйста, потому что это наше общее дело. Если мы не сделаем – никто не сделает. Нужны советы, нужно личное участие и готовность что-то сделать самому.
Это важно не только потому, что нужно помочь задержанным, но и потому, что так куется гражданское общество. Мы вместе делаем какое-то важное дело, у нас образуются горизонтальные связи между нами. И люди, которые раньше были просто атомами, они становятся одной единой гибкой, но тем не менее структурой, которая в нужный момент может напрячь мышцы и что-то еще более серьезное сделать.
