Настоящее Время

"Может, ты сама спровоцировала это?" Жительницы Армении рассказывают, почему женщины молчат о сексуальном насилии

Мариам Самвелян

22 июля 2021 года

В Армении женщины, пережившие сексуальное насилие, чаще стали обращаться за помощью. По информации ереванского Кризисного центра по борьбе с сексуальным насилием, на протяжении трех последних лет количество таких обращений увеличилось в несколько раз. Однако, отмечают эксперты, эта тема все еще остается табуированной.

Настоящее Время рассказывает истории женщин, которые пережили сексуальное насилие, а также объясняет, почему большинство из них не готовы об этом говорить открыто.

Короткая юбка

Карину пытались изнасиловать таксист и его знакомый, когда она ехала к другу в гости.

"Я очень любила ездить на такси, передвигалась на попутках, но я всегда знала, что никогда нельзя садиться в машину, в которой два человека", – вспоминает она.

"Я села в машину, за рулем был совершенно обдолбанный парень. А я еще и была в короткой юбке. И вот сажусь я в машину рядом с водителем и замечаю, что сзади лежит парень в состоянии зомби. После того как мы тронулись, они начали обсуждать, как отвезут меня в лес и изнасилуют. Они уже в машине пытались меня трогать", – рассказывает Карина.

"Пока мы ехали, я думала о том, что одна девочка против двух мужиков – это плохое комбо. И в какой-то момент я просто выпрыгнула из машины прямо на ходу", – продолжает она.

Карине удалось убежать и добраться к своему другу. О случившемся она рассказала только ему. Заявлять в полицию и рассказывать родителям она не стала, поскольку боялась, что ее обвинят в том, что села в машину и была в короткой юбке: "Кстати, после этого я навсегда забыла, что такое носить короткие юбки", – говорит Карина.

Ани в студенчестве столкнулась с сексуальными домогательствами на улице. "Я шла по делам, в ушах наушники, играла громкая музыка. Я шла по улице и уже спускалась в подземный переход, когда на противоположной стороне заметила парня и почему-то запомнила это. Он был хорошо одет, чисто. С первого взгляда обычный нормальный человек", – вспоминает она.

"Уже в подземке мы пересеклись. Он начал что-то говорить и идти прямо на меня. Я даже не сразу сообразила, что происходит, хотела остановиться, достать наушники и переспросить, что он говорил. Но вдруг увидела, что в руках у него был член, который он все время трогал. Я сразу убежала".

Этот случай, по словам Ани, сильно на нее повлиял: "Долгое время я даже стоять рядом с мужчинами не могла, они мне все были противны. Даже мои братья. Поездка в автобусе мне казалась адом".

О случившемся Ани рассказала подруге и преподавателю в университете. "Людям, пережившим насилие или домогательства, обязательно нужно об этом кому-то рассказать. Ничего, если это будут не родители, но пусть с кем-то поделятся, чтобы справиться с этой ситуацией и отпустить ее, в противном случае это может замучить человека".

"Муж не насилует, у него печать в паспорте"

Однако сексуальное насилие в браке многие до сих пор не воспринимают как насилие. Так было и с Арминэ, которая на протяжении 15 лет подвергалась сексуальному насилию со стороны мужа.

"Началось все с замужества, – говорит она. – Ему всегда хотелось [секса] восемь раз в день, а у меня мозг начинал плавиться. В ход шли уговоры и аргументы: "А хорошая жена должна". Жаловался каворам (в армянской традиции кавор – это и шафер на свадьбе, а потом крестный всех будущих детей молодоженов – НВ). Каворы проводили со мной беседы из серии "не даешь мужу – дура". Муж тебя не насилует, у него печать в паспорте есть, он имеет право”.

Арминэ было 23, когда она вышла замуж. Говорит, изначально "вообще считала это нормальным".

"Меня воспитали так: "с мужем всегда по-хорошему", "умри, но дай", "муж имеет право". Потом психолог объяснил, что это насилие. А муж считал так: "Оргазм был? Был. Значит, тебе нравится. Не ной, тоже мне рабыня Изаура". "Это травмирует, – продолжает Арминэ. – Это все равно насилие. Жить с таким человеком очень трудно. Или не иметь детей и больше ничего не делать, кроме секса. У меня было так, что я уставала и падала, а все равно – умри, но дай. И это ж не две минуты. Физически это совсем не просто. Ну а морально – четыре часа секса каждый день? Это как отдельная работа".

Сейчас Арминэ в разводе.

"Шлепнул по ягодицам и пошел дальше". Большинство женщин в Кыргызстане сталкиваются с домогательствами

90% женщин в Кыргызстане сталкивались с домогательствами. Об этом свидетельствуют результаты исследования, проведенного "Кыргызской ассоциацией женщин-судей"

Прецедент Эвы

В последние несколько лет в Армении, хоть и медленно, но снимается табу с темы сексуального насилия. Впервые об этом громко заговорили в 2019 году, когда чешская художница Эва рассказала о попытке изнасилования во время поездки в Армению.

"Я сопротивлялась, пиналась, кричала, но он сунул руку мне в рот и стал душить. Потом ему удалось снять с меня нижнее белье. Он схватил меня за горло и душил. До этого мне казалось, что у меня достаточно сил и я смогу сбежать. Но когда я поняла, что задыхаюсь, я осознала, что он просто может меня убить – именно так, и никто не придет мне на помощь", – рассказала Эва.

Эва также была шокирована отношением местных жителей, с которым она столкнулась в день инцидента. Девушка забежала в первый попавшийся дом, когда убегала от насильника. После того как она рассказала о случившемся и попросила вызвать полицию, ее выставили за дверь, заявив, что "в Армении такого произойти не может".

В мае 2019 года суд в Лорийской области Армении назначил обвиняемому Армену Ф. три года заключения.

#голос_насилия

После того как в армянском обществе начались обсуждения этой истории, блогер и журналистка Люси Кочарян запустила в фейсбуке кампанию с хэштэгом #голос_насилия. Это некий аналог международных кампаний #MeToo, когда пережившие насилие рассказывали свои истории. Разница лишь в том, что даже на волне активных обсуждений героини армянского флешмоба все равно свои истории рассказывали анонимно.

В рамках кампании журналистка и блогер Люси Кочарян опубликовала около 200 историй об изнасилованиях, педофилии, домогательствах и других преступлениях.

"Мне было 14-15 лет. Было лето, и я отдыхала в деревне у дедушки. Однажды мы остались с моим дядей наедине. Он начал гладить меня, говорить, что может доставить мне удовольствие и что мне точно понравится. Я очень испугалась, не могла сдвинуться с места. Он предпринял несколько таких попыток, после чего я пригрозила ему рассказать все маме и тете. Я никому ничего не рассказала. Мама была очень внимательна к таким вопросам, всегда готова помочь. Но я не смогла рассказать о подлости ее родного брата. Всегда искала причины больше не идти в дом дедушки. В 20 лет уехала во Францию. Я смогла преодолеть многое, но сейчас на дух не переношу взрослых мужчин. Во время последнего визита в Армению заметила странные отношения между этим дядей и его старшей невесткой, чей муж уехал в Россию на сезонные заработки".

"Мне было 17 лет. Мой молодой человек пригласил меня к себе домой под предлогом познакомить с родителями. Я согласилась. Но когда зашла в квартиру, поняла, что там никто не живет. Он закрыл за мной дверь на ключ, а окна были закрыты еще до моего прихода. Когда он меня обнял, я сказала, что не хочу и еще не готова. Он продолжал. Я оттолкнула его и попыталась открыть дверь. Тогда он схватил меня за волосы и ударил головой об стену. Потом помню, что проснулась, а вокруг было много крови".

"Мне было 16. Ему 25-26. В один день он предложил мне пойти в кафе. Это было заведение, в котором были отдельные "купе". Он хотел меня поцеловать, но я попросила его этого не делать и отвезти меня домой. Мы сидели на диване. Он толкнул меня, уложил на спину, разорвал мою блузку и начал целовать. Потом он достал член и начал тереть об мой живот и ноги. Тогда я начала кричать, на мой голос пришла официантка, начала бить в дверь и спрашивать, что происходит. Он быстро оделся… привел меня в порядок. Держа двумя руками мою голову, он сказал, чтобы я никому ничего не рассказывала, я согласилась. Он отвез меня домой. Потом звонил узнать, рассказала я кому-то или нет. Сейчас я понимаю, что моя семья в этой истории была бы на моей стороне и поддержала бы, но тогда я сама себя считала виноватой".

Реакция многих пользователей соцсетей на эти истории была крайне негативной, причем не только со стороны обычных граждан, но и депутатов.

Будучи на тот момент депутатом от правящего блока "Мой шаг", Софья Овсепян заявила, что публикуемые рассказы об эпизодах сексуального насилия – "попытка ради собственных целей представить нацию в образе насильника". При этом Овсепян не уточнила, какие именно цели она имеет в виду.

Другой парламентарий, депутат от оппозиционной партии "Процветающая Армения" потребовал от полиции проверить реальность историй и представить данные о том, сколько из рассказанных историй о насилии были рассмотрены в качестве сообщений о преступлении.

Основным аргументом людей, которые выступали против кампании #голос_насилия, заключался в том, что все эти истории анонимные, мол, в соцсетях можно написать все что угодно, ведь непонятно, что из них правда, а что "выдумки автора".

"Спала с ним, потому что понимала, что будет хуже". Почему про сексуальное насилие в браке до сих пор не принято говорить

За первый месяц карантина количество жалоб на домашнее насилие в Украине возросло в полтора раза. При этом если про физическое насилие жертвы готовы говорить открыто, то тема сексуального насилия до сих пор остается табу, особенно если это происходит в браке или длительных отношениях

"Сама виновата"

По данным полиции, в 2018 году по статьям "Изнасилование" и "Попытка изнасилования" были возбуждены 24 уголовных дела. При этом осуждены были лишь пять человек. Эксперты уверены: случаев сексуального насилия в стране намного больше, но лишь немногие готовы заявить об этом.

Женщины, пережившие сексуальное насилие, молчат, поскольку боятся столкнуться с осуждением общества, говорят психологи. Они боятся услышать фразы "сама виновата", "а во что ты была одета, когда это случилось?" или "может, ты сама как-то спровоцировала это?"

"Женщины, подвергшиеся насилию, в основном держат в тайне свою боль. Это очень сильные душевные переживания, и жертвы пытаются забыть и вытеснить этот эпизод своей жизни из памяти", – говорит психолог Милана Петросова.

В своей практике она много работала с пережившими сексуальное насилие. "Насильниками были как посторонние люди, так и люди, имеющие родственное отношение с жертвой", – говорит Петросова.

По мнению психолога, эту проблему нужно решать, учитывая все возможные проявления как самого сексуального насилия, так и попыток.

"Это касается и понимания того, что считается сексуальным насилием, и само понятие, что можно и нельзя, что считать преступлением, что считать домогательством. Ребенку с самого детства надо знать, что такое границы. Самое сложное – это понимание самими родителями проблемы. Решать ее нужно через доверительные отношения между родителями и детьми. Ребенок должен быть уверен, что он будет услышанным и понятым, а в обществе не будет отвергнутым", – говорит Милана Петросова.

Психолог Зара Арутюнян специализируется на работе с пережившими домашнее и сексуальное насилие. Чтобы решить эту проблему, говорит Арутюнян, нужно с детства объяснять, что считается ненормальным и когда нужно кричать и звать на помощь.

"Понятно, что тут еще проблема кадров. Есть очень немного людей, которые смогут про это спокойно говорить, без этих "стыдно-стыдно, мы позоримся". Должны быть разумные тети и дяди, которые будут об этом говорить", – считает Зара Арутюнян.

"Виноват один человек – насильник"

В Армении уже более 10 лет действует Кризисный центр по борьбе с сексуальным насилием. Он оказывает психологическую и правовую помощь пережившим сексуальное насилия и борется со стереотипами.

"Речь идет именно о таких стереотипах, как "сама виновата", "не пошла бы, не случилось". Одежда и форма поведения часто связывается со случившимся. Если речь идет о насилии совершеннолетних, то виноваты они сами, если о несовершеннолетних – то виноваты их мамы, "не так воспитали, не уследили". Мы работаем в этом направлении. Пока люди не поймут, что в сексуальном насилии виноват один человек – насильник, пока они не поменяют своего отношения к жертвам сексуального насилия, случаи не станут уменьшаться", – говорит Татевик Агабекян, руководитель программ по вопросам сексуального насилия Кризисного центра.

Начиная с 2008 года в центре имели дело с 200 случаями сексуального насилия. Из них лишь 30 дел дошли до суда.

По словам Агабекян, за последние пару лет в Кризисный центр стали больше обращаться за помощью: "Если до 2018-го каждый год мы работали с 10-15 случаями, то уже три последних года у нас по 30-40 случаев ежегодно".

Татевик Агабекян отмечает, что для решения проблемы в законодательство нужно ввести понятие "осознанное согласие", поскольку сейчас, чтобы доказать факт сексуального насилия, нужно продемонстрировать следы физического сопротивления: синяки, ссадины, разрывы. "А так как во многих случаях не бывает сопротивления, поскольку жертва находится в состоянии психологического шока и не проявляет никакого сопротивления, то наша система не понимает суть таких случаев и не может правильно их оценивать", – говорит Агабекян.

Сотрудники Кризисного центра в Ереване нередко и сами сталкиваются с агрессией радикалов.

"Это группа людей, которые стараются доказать, что наша деятельность направлена на разрушение армянской семьи, – рассказывает Татевик. – Они до того агрессивны, что могут прийти на наше мероприятие и помешать. Во время одного мероприятия, когда мы представляли сделанную нами книгу-раскраску My body is private для родителей детей 3-6 лет, которая помогла бы им поговорить о границах тела, о том что можно, что нет, какие прикосновения нормальны, а какие опасны, о каких нужно сказать родителю, они не только пришли и помешали нам, но и принесли с собой яйца и начали кидать их в участников мероприятия".

Сегодня, говорят эксперты, люди, пережившие сексуальное насилие, стали больше говорить об этом. Однако общество пока находится в стадии отрицания, молчит и делает вид, что проблемы не существует.

Имя героинь, переживших сексуальное насилие, изменено по их просьбе.

Мальчик или аборт. Почему на Кавказе и в Азии некоторые избавляются от неродившихся девочек

Патриархальные общества требуют от женщин рожать мальчиков, а девочки в них часто считаются второсортными. Случается, что матерей, которые рожают девочек, избивают, а отцов называют "бракоделами". В 90-х годах, когда пол ребенка начали определять на ранних сроках, в таких обществах стали...

"Красное яблоко", или Тест на "пригодность". Как в Армении невесты доказывают девственность

В Армении до сих пор соблюдается свадебная традиция, которая вызывает много споров. Она называется "красное яблоко" и проводится после первой брачной ночи. Родственницы жениха должны проверить, была ли невеста девственницей. Подтверждением "целомудрия" девушки считаются пятна крови на простыне

"Три месяца замужем и не беременна". Почему от женщин требуют рожать сразу после свадьбы, рассказывают жительницы Армении

"Инч норутюн ка" в переводе с армянского означает "какие новости". Однако это специальный вопрос, который родственники постоянно задают молодой невестке, чтобы узнать, беременна ли она. В Армении принято, чтобы ребенок в семье появлялся в первый год после свадьбы. Если же этого не происходит, у...