Настоящее Время

"Происходит узурпация власти, о которой Борис предупреждал". Интервью Михаила Касьянова

Евгения Котляр

26 февраля 2020 года

27 февраля 2015 года в центре Москвы был застрелен оппозиционный политик Борис Немцов. По обвинению в убийстве были арестованы и осуждены пять человек (все пятеро – выходцы из Чечни), однако ни организатор, ни заказчик преступления до сих пор не найдены. Спустя пять лет после убийства Настоящее Время поговорило о том, что означает потеря Бориса Немцова для российского общества, а также о том, как сторонники борются за сохранение памяти о погибшем политике, с его соратником по партии ПАРНАС, бывшим премьер-министром России Михаилом Касьяновым.

Этот материал – часть спецпроекта Настоящего Времени о Борисе Немцове к пятилетию со дня его гибели. Остальные материалы проекта читайте тут.

— Что-то кроме традиционного марша готовится еще в Москве к дате годовщины убийства Бориса Немцова?

— Я думаю, все те граждане, которые хотят почтить память Бориса и участвовать в марше, в том числе для политического протеста, – они в этом будут участвовать. К сожалению, за эти пять лет сложилась такая традиция, что на мост мы идем возлагать цветы, в офисе мы у себя проводим небольшой семинар-дискуссию. В других организациях, я знаю, люди также встречаются.

В этом году мы так не делаем, но в прошлом мы устраивали выставку в Сахаровском центре. Что-то такое все время происходит. В Нижнем Новгороде и других городах также будут разные встречи активистов, которые по поводу гибели Бориса вспоминают о том, что он делал, вспоминают о том, что сейчас происходит, фиксируют то, что происходит, и в том числе проверяют свои планы на предстоящую борьбу.

— Вы про мост сказали. Этот стихийный мемориал существует фактически пять лет. Вы припоминаете, чтобы где-то, может быть, в других странах, было что-то подобное?

— В других странах если общественность так просит, как мы просим – многотысячные марши, заявления, официальные заявления от партии, официальные заявления от меня в мэрию Москвы об увековечивании памяти Бориса, – в других странах это было бы давно исполнено. И тогда этот народный мемориал превратился бы в официальный мемориал – то, чего мы и добиваемся все эти годы. Наши заявления просто не рассматривают, нарушая законы. Это непосредственно Москва, Московская городская дума, это мэр с его администрацией – они не рассматривают эти вопросы.

— Вы верите, что мост может быть переименован?

— Мы не настаиваем, чтобы мост был переименован, потому что это все-таки исторический мост – мы в народе называем его Немцов мост. В тот день, когда был первый марш – через день после гибели Бориса, – я его обозначил так, и название стало народным. Но, конечно, это исторический мост. Но то, что там должна быть памятная доска или какой-то памятный знак, – конечно, это обязательно. Это можно сделать, не изменяя архитектурный облик моста. У нас есть специальные предложения, сделанные архитекторами, мы их представили в мэрию.

"Не захотел встраиваться в вертикаль". Интервью бывшего студента и пресс-секретаря Бориса Немцова

Настоящее Время поговорило о Борисе Немцове и о попытках увековечить его память с Александром Котюсовым – ...

Но ничего не происходит, ничего не делается. Игнорируются эти все требования – так же, как и в Ярославле. Мы тоже просили в Ярославле на здании Ярославской областной думы установить мемориальную доску, что в здании работал Борис Немцов, в доме, где квартира его в Ярославле, – все игнорируют. Боятся, что Борис Немцов становится знаменем демократической оппозиции.

— А почему власть чинит такие препоны?

— Потому что, оказывается, теперь власть увидела в этом – и она не сильно в этом ошибается, – что Немцов и память о Немцове является консолидирующей фигурой, консолидирующей памятью – таким символом. Что вполне нормально для нас – не упустить то, за что боролся Борис и за что погиб: за свои убеждения, за борьбу, за свое видение, за будущее России, за свободу граждан – за это он и погиб. Поэтому это совершенно естественно, что погибший герой – а для нас он герой – является таким флагом, символом оппозиционной борьбы.

— Есть ли у вас какая-то дополнительная информация по делу убийства Немцова, будете ли вы готовить какие-то доклады, продолжать работать над альтернативными расследованиями?

— За прошедший год, скажу вам так, этой теме российские власти не уделяли никакого внимания. Но что произошло за этот год – конечно, то, что в Парламентской ассамблее Совета Европы уже был представлен доклад, который ставит под сомнение расследование, проведенное Российской Федерацией. И наши партнеры по Совету Европы, по Парламентской ассамблее Совета Европы взяли эту тему на контроль. Тема – нежелание властей исполнять свои конституционные обязательства расследовать это тяжкое преступление и показать правду всем гражданам.

Поэтому, безусловно, мы поддержим такие начинания. Более того, это инициировано нами, поэтому будем смотреть. Мы не верим, что при нынешней власти в Российской Федерации это наше требование будет властями исполнено. Но мы верим в то, что рано или поздно это будет исполнено. И для того чтобы наши европейские коллеги помнили об этом, в Парламентской ассамблее Совета Европы эта тема обсуждается, она на контроле в специальном комитете.

— А объясните, как это работает. Взаимодействует ли Совет Европы каким-то образом со следствием в России?

— Дискуссия с властями России не ведется, поскольку наши коллеги из Парламентской ассамблеи Совета Европы запросили власти, но никто с ними не хочет взаимодействовать и реагировать. У нас вся эта тема закрыта, спасибо за внимание. Поэтому я и говорю, что, к сожалению, говоря о российских властях, эта тема подвешена здесь. Но мы этого не забудем и, безусловно, придет время, когда мы добьемся раскрытия этого преступления, найдем всех участников, всех виновников, всех заказчиков.

— Пока исполнители за решеткой, по заказчикам дело выведено в отдельное производство, что должно произойти, какая политическая воля нужна, чтобы расследование по-настоящему возобновилось и какой-то результат мы увидели?

— Политическая воля руководства страны, для того чтобы следователям были предоставлены все необходимые возможности и условия: доступ ко всему и ко всем людям. А не так, как это было прежде. Можно углубляться в разные детали, но смысл в том, что следователи не могут приехать в Чечню и допросить людей, которых они считают нужным [допросить]. А теперь уже и сами следователи не очень хотят этого. В этом и заключается политическая воля. Политическая воля должна быть в желании раскрыть убийство – все остальное автоматически прикладывается. Когда этого желания нет – а мы видим, что этого желания нет, – ничего и не происходит.

— В частных беседах, в разговоре, может быть, с европейскими коллегами сейчас, спустя пять лет, реакция на то, что такое громкое убийство в центре Москвы оказалось по факту не расследованным, какие суждения и мнения высказывают ваши коллеги?

— Большинство высказывает совершенно понятные суждения – как мы сейчас с вами обсуждаем, – что это невероятно, это невозможно: у стен Кремля в XXI веке. Большинство. Но поскольку такая бетонная стена существует и достучаться до российских властей невозможно, поэтому все это в таком зависшем состоянии и есть. Но важно то, что мы здесь, люди, приверженные демократическим принципам, друзья и соратники Бориса, этого не забудем и не дадим возможность, чтобы это исчезло.

"Убийство лидера оппозиции нельзя отнести ко внутреннему делу страны". Адвокат Немцова о влиянии мирового сообщества на расследование

За несколько дней до годовщины убийства Немцова ОБСЕ представила доклад, в котором говорится, что Россия ум...

Так же считают наши коллеги в Европейском союзе и в Совете Европы в целом. Поэтому я не сомневаюсь и у меня нет никаких опасений, что эта тема как-то рассосется и что-то забудется, – нет, мы просто выжидаем время, когда ситуация в России будет меняться, когда можно будет добиться справедливости и предать виновных правосудию.

— А как думаете, почему, условно, при такой открытости сейчас и возможности у журналистов-расследователей получать какую-то информацию, которая крайне закрыта, до сих пор никто не нашел способ узнать местоположение, узнать какую-то дополнительную информацию про Геремеева, например?

— Я не считаю, что у нас очень открытая информация. Это открытость такая в обществе существует. Но я не углублялся в вопросы специальных расследований, поскольку это дело не любительского толка. Когда завязаны государственные органы и аппаратура слежения – тут уже не про любительские вещи. Поэтому вопрос здесь, как вы правильно сначала сказали, – где политическая воля. Если она будет – все будет раскрыто.

— Вы не допускаете возможности, что кто-то из независимых журналистов просто найдет и попытается поговорить с господином Геремеевым?

— Это не имеет значения. Это маленький фрагмент. Нужен глобальный концептуальный подход, желание раскрыть преступление – тогда фрагменты эти все сложатся в нужный пазл. Отдельный элемент не решает эту проблему и не бросит свет на эту темноту, которая окружает это зловещее преступление.

— К Маршу Немцова если возвращаться, правильно ли говорить, что сейчас это уже не просто некое траурное мероприятие – это серьезное, важное в году событие для московской оппозиции в целом?

— Я считаю именно так. Более того, я призываю людей именно так это рассматривать. Помимо мемориального мероприятия, которое всегда будет как мемориальное памяти Бориса Немцова, но не менее важная составляющая уже сегодня – это, конечно, политический протест, это борьба за те ценности, за которые боролся Борис и ради которых он погиб.

Поэтому, безусловно, это важное политическое мероприятие, и я считаю, что оно самое важное в году, поскольку оно должно быть насыщено именно серьезным политическим содержанием. Это все, что связано со свободой граждан, все, что связано с их благополучием, все, что связано вообще с нашим позиционированием – кто мы такие. Мы – либеральная проевропейская партия, Борис был сопредседателем нашей партии, и мы за эти ценности продолжаем бороться.

И я хочу, чтобы граждане, которые будут участвовать в этом, чувствовали не просто, что им жаль, что погиб Борис, не просто они разделяли те ценности, а чтобы они в том числе и выражали свой протест.

Видите, сейчас что происходит? Происходит узурпация власти, о которой Борис предупреждал. Изменения в Конституции, которые внес президент Путин, они как раз связаны с узурпацией власти. Не социально улучшить жизнь россиян – это все профанация, – а узурпировать власть, усилить власть президента страны.

Это специальная тема, но она для меня совершенно очевидна, и я по ней буду высказываться. Это так. Борис об этом предупреждал: посмотрите, что происходит в стране. "Нельзя исключать, – он говорил, – того, что это будет". К сожалению, в эту сторону как раз нынешняя власть и движется.

— Какие лозунги будут в этом году? Вы сказали про поправки в Конституцию, условно, "московское дело", дело "Сети" – о чем еще будете говорить?

— Оргкомитет это обсуждает – я даже не касаюсь этого дела. Наши активисты прекрасно ориентируются в политических лозунгах. Не одна наша организация – помимо Партии народной свободы (ПАРНАС), участвуют другие организации и политические партии. Поэтому время от времени собирается оргкомитет, где помимо оргвопросов обсуждаются и содержательные – то, о чем вы спрашиваете. Я сейчас просто не хочу от себя говорить лозунги, но общие мазки я вам обозначил. Конечно, это борьба за наши главные демократические и либеральные ценности.

— То есть про поправки в Конституцию так или иначе говориться будет?

— Конечно. И про политзаключенных, безусловно, и про все эти массовые избиения граждан, и про обнищание населения – про все. Все, что связано с проблемами, которые в стране накопились и накапливаются очень быстрым темпом.

Другие материалы Настоящего Времени о Борисе Немцове:

Жизнь Бориса Немцова в фотографиях

На протияжени последних 12 лет своей жизни Немцов олицетворял российскую либеральную оппозицию, участвовал...

"Кадыров не мог это организовать, не получив кивок, движение бровью на самом высоком уровне". Илья Яшин об убийстве Немцова

Почему заказчик убийства Бориса Немцова до сих пор не найден и как российская оппозиция пережила гибель по...