"Пошло большое количество разных тварей, притворяющихся блогерами, которые говорили: вот, федеральные власти забыли Белгород, помогите людям, у людей ничего нет, это кошмар. Люди себя чувствуют брошенными, как вы можете? Пока Москва гуляет, Белгород гибнет – вот эта вся мерзкая истерика, которую тут же, кстати, подхватывают укронацистские СМИ", – так высказался о белгородцах пропагандист Владимир Соловьев в эфире федерального канала. Жители города в ответ начали писать комментарии в соцсетях Соловьева с призывами приехать в Белгород и перевезти туда его "уютную студию". Вскоре возможность комментирования закрыли.

На второй год полномасштабного вторжения России в Украину война стала все чаще возвращаться на российскую территорию. С декабря 2023 года Белгород находится под регулярными обстрелами. С начала войны в городе и области погибли больше ста мирных жителей, среди них – 11 детей, однако сюжетов про Белгород в госСМИ практически нет.

Настоящее Время поговорило с жителями Белгорода о том, как живет под обстрелами приграничный с Украиной город и почему федеральные власти изо всех сил продолжают замалчивать проблему. Мы скрыли лица, а голоса изменили, чтобы российские власти не смогли преследовать местных жителей за их откровенные истории:

Что происходит в Белгороде сейчас

"Люди выходят по делу, исключительно быстро решают вопросы и побыстрее возвращаются, потому что нахождение в Белгороде – это русская рулетка. Вот у нас очень грустный пример: женщина 30 декабря вынесла мусор и умерла под обстрелом. Просто вышла мусор вынести в центр. Обстрелы проходят где-то от одного до пяти раз в день".

"Я просыпаюсь от взрывов, бегу с семьей в коридор, потом там сидим, пережидаем. Я обзваниваю всех друзей, родственников, кто жив-цел. Раньше я ходила в офис, но, в принципе, у нас начальник сказал, что можно не приходить по соображениям безопасности. Из дома я стараюсь особо не выходить. Только если по работе надо или с друзьями встретиться. По городу я стараюсь пешком не ходить. Я передвигаюсь в основном на такси".

"У нас работает сирена, но ночью ее отключают, как объясняет Гладков, наш губернатор, чтобы не пугать людей. А когда летит, это еще страшнее. Потому что, например (я никогда ночью не сталкивалась с таким), ты спишь, у тебя крепкий сон, и ты слышишь, как на тебя летит что-то. Это, конечно, жутковато. Очень громко, то есть ты лежишь, даже сидишь, а слышишь через свой дом, как свистят, такой свист очень страшный. Вот эта обстановка продолжается с 11 марта по сегодняшний день. Война, знаете, для нас как пинг-понг. Знаете, просто перекидываются: одни ракеты летят туда, потом ракеты пускают обратно".

Есть ли бомбоубежища?

"Для людей нет в открытом доступе бомбоубежищ, которые специально для этого строились. Хотя они в городе точно есть, все об этом знают, но власти с начала войны по какой-то причине отказываются рассказывать, показывать карту, где они находятся".

"У нас есть бетонные укрытия на остановках, их довольно много. Практика показывает, что от осколков они спасают. Но если мы говорим, например, за какие-то убежища в подвалах – они закрыты почти везде. И вот недавно как раз власти отвечали на этот вопрос с формулировкой, что они закрыты в целях противодействия терроризму".

"У нас были укрытия, это как подвал, пишут у нас на стенах "укрытия", со стрелочками. Они были, но половина укрытий были просто закрыты, потому что я сама хотела спуститься, но мы не смогли это сделать. Мне повезло, что я была далеко от центра, и меня это не задело".

"Но из хорошего в противовес этому – ввели очень классную систему, у нас много подъездов, в которых разблокируется домофон с момента начала ракетной опасности. Вот это как убежище работает".

"Где я живу, у нас укрытие только в одном месте – это на остановке. Например, в моем поселке, он находится в восьми минутах от города, у нас укрытий никаких вообще нет, нам сказали сидеть дома либо спасаться, бежать в подвал, там установили у нас скамеечки. Опять же, если ты живешь на пятом этаже, ты явно не побежишь в укрытие это. То есть мы спасаемся – просто сидим в туалетах, а там как повезет, не повезет".

"Я работаю психологом и наблюдаю, насколько сильно растет травматизация у людей. Я находилась в другом городе, и у меня под окнами ночью кто-то зажег салют. В общем, я обнаружила себя в ванной, прежде чем я успела понять, что происходит, потому что я спросонья просто рванула в ванную. А потом начала разбираться, что я нахожусь в месте, где не может быть обстрелов. Мне очень-очень жалко детей. Это ужасно, у моей знакомой есть ребенок, который уговаривал ее просто чуть-чуть поиграть во дворе, потому что ты не можешь выйти, поиграть во дворе, потому что в любой момент может начаться обстрел".

Идет ли эвакуация?

"Из Белгорода не эвакуируют. Часть детей, конечно, по лагерям разослали, но именно эвакуации из Белгорода нет. В теории, если все будет происходить так, как происходит – у нас вон Шебекино не эвакуировали, которого практически нет. Вместе с Грайвороном только в последнее время начали что-то делать. А тут Белгород, который в целом стоит, и не такое количество жертв, чтобы кто-то эвакуировал город. Вдруг какая еще паника поднимется? В общем, я не верю в то, что Белгород кто-то эвакуирует".

"Не помогает Москва ничем. Поэтому, конечно, эвакуации нет, и ее, скорее всего, не будет. По своим знакомым знаю, что, например, в том же Воронеже сейчас цены для белгородцев почему-то очень сильно поднимают. То есть ты приезжаешь без всего – и тебе еще платить 60-80 тысяч [рублей], для людей это большие деньги".

Власти делают достаточно для населения?

"Я считаю, что в нынешних условиях, насколько это возможно, они максимально пытаются решать вопросы населения. Это связано с тем, что если эти вопросы решать не будут, будет очень высокий уровень паники в городе. Никому паника не нужна. Я не могу сказать, что все работает без нареканий. Есть огромные вопросы к укрытиям, которые у нас не работают. Есть вопросы к транспортной системе: первое время, если обстрел, то весь транспорт в городе останавливается, я имею в виду общественный, и люди должны находиться в укрытиях, но чаще люди оставались в автобусе, что, конечно, очень опасно".

"Это, конечно, проблема федеральных властей, это проблема президента. Путин решил игнорировать то, что происходит с Белгородской областью. Типа, чего-то там, что-то там стреляют, по какому-то абстрактному приграничью. Это, по-моему, все, что он из себя смог выдавить, что "да, мы ими очень гордимся, спасибо вам большое". И люди, конечно, злятся из-за этого, многие из тех, кто поддерживает, поддерживал и продолжает по какой-то причине, конечно, для меня непонятной, поддерживать Путина, они говорят, что как-то президент нас бросил, как-то власть о нас не заботится".

Обида после теракта в "Крокусе"

"Я, безусловно, я не хочу обесценивать жертвы, которые произошли в "Крокусе", это ужасно. И я понимаю, почему это вызывает такой общественный резонанс, и я его абсолютно поддерживаю: то, что произошло, – это кошмар. Но в Белгороде происходят вещи точно такие же, ничуть не меньше. И плюс, я обратила внимание на то, что люди за пределами Белгородской, Курской, Брянской областей, которые близко не сталкиваются с обстрелами, вообще не в курсе, что происходит. Все понимают, что про Белгород молчат, чтобы не поднималась паника внутри России".

"Многие белгородцы, конечно, расстроены, потому что они верили государству. Большинство, кого я знаю, считали, что все правильно, все происходит так, как должно происходить, потому что люди изначально не понимали, что такое война. И сейчас, когда у нас 18 [апреля] погибла почти вся семья, шесть человек у нас погибло, одна девочка только спаслась, и дом полностью разрушен, в Москве в это время, извините меня, Путин на площади бегает, прыгает, у него там танцы. Естественно, для нас это, конечно, некрасиво, потому что все-таки мы – одна страна. И ты сам начал эту “спецоперацию”, а теперь ты просто бросаешь регионы, которые находятся рядом с Украиной, в которые сейчас летят".

"Пока ты не поживешь под обстрелами, ты не сможешь полностью понять, каково это, и ты не будешь так сопереживать, потому что это где-то далеко, это не с тобой происходит".

"Тут даже не ощущение брошенности, а просто ощущение лицемерия, если честно, какого-то. Потому что жертв у нас не сильно меньше. У нас уже сопоставимо с "Крокусом" количество жертв. А если мы возьмем жертвы не внутри Белгорода, внутри Белгородской области, то мы "Крокус" обогнали и перегнали. И это, конечно, очень жутко понимать".

Голосовали за Путина?

"У меня нет ни одного знакомого среди моих друзей, которые были за Путина. По Белгородской области, по Белгороду, скорее всего, и без подтасовок результатов Путин бы получил больше 50%, явно не 90 и не 100%. Но здесь еще надо понимать такой момент: Белгород голосовал не очень большим количеством. Очень многие люди не ходили голосовать, потому что в дни, во-первых, были массовые обстрелы. Во-вторых, в воскресенье в 12:00 в Белгороде объявили ракетную опасность, которой на самом деле не было".

"Я была наблюдателем. Написано про Шебекинский округ, что там 100%. Это неправда. Я знаю лично многих людей, кто писал, что они голосовали за другого. Я видела списки людей, которые голосовали против Путина. За Шебекинский округ я точно могу сказать. Про другой округ, у нас два округа, записанных в Белгородском районе, что они голосовали все за Путина, – про них ничего не могу сказать.

Я уходила с участка, мне нужно было по делам съездить, и на моем участке пропали бюллетени. Я не знаю, куда они делись. Я приезжаю – а пачки просто нет. Я спрашивала, мне пытались угрожать, полиция".

Когда прекратятся обстрелы?

"Мне кажется, что пока война не кончится, то и обстрелы не кончатся. Но некоторая часть жителей Белгорода спит и видит, что обстрелы города закончатся, когда – у нас петиция ходит в интернете – отодвинут линию границы от Белгорода, Типа, захватите Харьков или устройте там санитарную зону. Разбомбите, чтобы нам спокойнее жилось. Это, конечно, ужасно, неправильно. Мне очень хочется верить, что этого не будет. Хочется верить, что просто настанет мир, просто это все закончится.

И самое страшное, что если они [власти] действительно захотят это сделать (решат уничтожить Харьков или Харьковскую область – НВ), то они для оправдания этого будут использовать Белгород, на который, по сути, им насрать. Им пофиг на нас как на граждан своей страны. Но они будут использовать как оправдание то, что мы защищаем россиян, мы помогаем им".

Уезжать или оставаться?

"Из города я уезжать не планирую, во-первых, потому что здесь работа. Во-вторых, потому что у меня здесь семья, у меня пожилые бабушки, и они никуда не собираются уезжать, семья моя тоже – их я бросить не могу. Конечно, я просто надеюсь, что со временем ситуация наладится. Хотя пока, конечно, к этому никаких предпосылок нет.

Надо понимать, что если бы Путин не начал войну в 2022 году, то никто Белгород не обстреливал, потому что у нас до этого все было отлично. У нас было все спокойно. У нас был прекрасный процветающий город, от нас не уезжали, к нам переезжали многие люди, потому что у нас город развивался, он жил. Это был мирный город. Потом началась война – все, этого больше нет".

"Я собираюсь уезжать из области, из Белгорода. Меня тут держит, во-первых, семья, у меня тут мама живет, я родилась в этом городе. У меня здесь и жилье, у меня здесь было по факту все: и бизнес был, и работа раньше была. Я надеялась до последнего, что война до меня не доберется, что я живу далеко от границы. Я надеялась до последнего, что я не буду просыпаться в 03:00 и бежать в туалет. Сейчас я понимаю, что, скорее всего, да, уезжать придется. Просто это очень тяжело сделать и морально, и по финансам это действительно сложно. Когда ты строил всю свою жизнь, ты родился, ты жил, ты видел в этом городе будущее, потому что он действительно очень классный по условиям жизни".

"Как минимум это очень небезопасно для психики – оставаться в Белгороде. Даже если мы не говорим за физическое здоровье – этот опыт просто трансформируется у людей в классический ПТСР. В целом я наблюдаю то, что люди очень устают от войны. Так всегда бывает: войну начинают одни, а страдают совсем другие".