Утром 23 января учитель истории и обществознания лицея №11 Ростова-на-Дону Александр Рябчук пошел на митинг в поддержку оппозиционного политика Алексея Навального и начал вести оттуда трансляцию в инстаграме. Спустя несколько дней он написал, что частная школа, куда он устроился преподавать по совместительству, отказалась продолжать с ним сотрудничество. В лицее ему сказали, что продолжить работу он сможет только после отказа от своих слов. С 29 января он стал официально безработным.
Третьего февраля он сообщил, что в квартиру, где живут его бывшая жена и дочь, пришли с обыском. Министерство образования Ростова-на-Дону заявило, что он написал заявление об увольнении по собственному желанию.
Днем 4 февраля ростовские СМИ сообщили, что Рябчук перестал выходить на связь со знакомыми, а вечером стало известно, что Рябчук арестован на пять суток по ст. 20.2 КоАП РФ (нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования).
Накануне Рябчук рассказал Настоящему Времени, о чем он говорил с руководством образовательных учреждений и как ему объясняли, чем опасно участие учителя в оппозиционном митинге.
– Я проснулся от того, что услышал разговор о том, что участковый желает меня видеть, звонили моей матери. Потом я прочитал сообщение о том, что к моей бывшей супруге пришел ОМОН. Она сказала, что около семи утра к ней стучали в дверь, Она открыла, так как они уже были готовы снимать дверь с петель. Восемь человек омоновцев и другие люди – понятые – стали искать мои вещи, но я там не проживаю. Квартиру я оставил – там проживает моя бывшая жена и моя дочь. Сказали, что у них есть разрешение и что это связано с пропагандой террористической деятельности. Толком я не услышал от нее объяснения, но что-то связанное с терроризмом.
Я – учитель истории, уже 10 лет учил ребят. До этого я считал, что изменить этот мир можно, начав с себя и помогая другим. Но сейчас я легальным образом, просто выходя на прогулки, ведя блог, заявляю о своей политической позиции. Я против терроризма, я не призываю к силовому свержению существующего строя. Я знаю, какое у нас законодательство, оно достаточно репрессивное. Я не нарушаю закон в своих выступлениях, которые я у себя в блоге выкладываю.
У нас в Ростове для школьников, уверен, [что и по всей] Российской Федерации, в субботу были организованы воспитательные мероприятия. В нашем лицее школьников собрались отправить в театр. Я исполнял обязанности классного руководителя, и на планерке нам сообщили: чтобы ребята не участвовали в незаконных акциях, нужно с ними пойти в театр. После планерки я сказал, что я не смогу повести туда ребят, так как сам приму участие в этой акции.
В понедельник я отвел в частной школе три урока, во вторник – два урока. После второго урока директор частного образовательного учреждения вызвала меня к себе, попросила оставить телефон в приемной. Сказала, что ей звонили четыре очень влиятельных человека, от которых зависит моя судьба. Что сейчас я могу перечеркнуть всю свою педагогическую карьеру и все свои достижения – а у меня есть эти достижения, – если не прекращу свою публичную политическую деятельность – просто приходить, гулять, снимать, выкладывать в интернет свое мнение, – то она не сможет продолжить со мной сотрудничество. А ей бы хотелось – ребятам классно было со мной, мне было классно с ребятами. И меня тут же рассчитали. Не обидели, все честно. Наличными рассчитали, документы у меня еще не успели принять.
В понедельник в муниципальной школе со мной утром поговорила директор, потом, после обеда, был человек в штатском, который не представился и сказал, что я грамотный человек, могу и сам догадаться, кто он. И он мне говорил о том, в чем он не согласен с моими политическими взглядами. Меня стыдили и упрекали тем, что школьники видят мой контент в инстаграме и в тиктоке. В ответ на это я говорил, что на уроках я соблюдаю законы, я не агитирую никого, что социальные сети – это дело каждого, что даже через социальные сети я несовершеннолетних не призываю к участию в политических действиях. Но их это сильно возмутило. Потом были разговоры с вышестоящим руководством районного отдела образования. Мне обещали должности, перспективы, материальные блага, но я по-прежнему остался верен себе, своей совести. Я пошел на то, что уволился по собственному желанию. Что еще было ожидать от этой системы?
Было очень тяжело утром, когда один на один с беспределом, как мне кажется, сталкиваешься. Но когда я увидел, что есть общество неравнодушных людей, что есть в России люди, которые думают по-другому, которые понимают, что это беспредел, что так не должно быть, – это вселяет в меня надежду. Это дает мне силы и понимание того, что есть люди, которые хотят изменений к лучшему. И это классно. Только объединившись вместе, мы сможем победить и что-то изменить.
