В Минске и других белорусских городах прошли задержания участников акции "Марш гордости" и журналистов. По данным правозащитного центра "Весна", по стране силовики задержали более 200 человек.
О том, как может развиваться ситуация в Беларуси, мы поговорили с политологом Валерием Карбалевичем.
– Как вы объясняете такое поведение силовиков?
– Поведение силовиков в принципе не слишком отличается от предыдущих, но [это] более решительное и более серьезное подавление протеста. Масштаб репрессий зависит от масштаба акций. Когда акция многочисленная, людей много, власти не решаются с ними воевать. Когда людей меньше или они пока еще не собрались, тогда силовики действуют гораздо смелее. И, видимо, поступила команда действовать жестко, действовать решительно. Примерный масштаб действий силовиков где-то похож на то, что было в первые трое суток после выборов – после 9 августа.
Я так понимаю, что Лукашенко если уж решил имитировать какую-то попытку диалога, то этот диалог должен быть с позиции силы, то есть "мы жестко контролируем улицу и только тогда можем о чем-то говорить с той частью населения, которая протестует". И именно этим объясняется визит Лукашенко в СИЗО КГБ.
– На ваш взгляд, какая будет реакция протестующих на жесткие задержания? Мы знаем, что обычно люди на это реагировали еще большими по численности митингами.
– Сложно говорить. Мы видим в некоторых местах попытки сопротивления действиям ОМОНа. Это первая реакция. Что касается масштаба акций, массовости, то здесь трудно делать какие-то прогнозы, потому что на масштаб влияют очень разные факторы: и погода в том числе, и определенная усталость, и масштаб репрессий, и попытки каким-то образом сбить этот протест с помощью имитации диалога. Поэтому прямой зависимости между этими двумя факторами я не видел.
– Все остальные факторы, которые вы перечислили – и погода, и настроение, – пока что, мне кажется, не в пользу протестующих.
– Да, я согласен. В регионах пока мы не видим того масштаба протеста, который был в первые дни после выборов. Пока очень сложно делать оценку масштаба акции, поскольку протестующие не смогли собраться в одном месте. Разные группы в разных местах, в разных точках города, поэтому сложно вообще оценить, насколько массовый марш протеста.
– Визит Александра Лукашенко в СИЗО, как вам кажется, это была его идея или, может быть, влияние Кремля или каких-то белорусских политтехнологов?
– О необходимости диалога говорят все – и внутренние, и внешние субъекты. И на Западе, и Москва говорила о необходимости диалога. Поэтому, безусловно, эти факторы повлияли на Лукашенко. Но самый главный фактор – это тот, что Лукашенко понимает, что одной голой грубой силой разрешить острейший социально-политический кризис в Беларуси невозможно, потому что, во-первых, огромная цена этого подавления – я имею в виду экономическую цену и дефолт международной политики.
С другой стороны, полностью подавить невозможно, потому что создана большая инфраструктура этого протеста: созданы какие-то организации в микрорайонах, в домах, созданы чаты, работают телеграм-каналы. В любой момент этот протест может вспыхнуть с новой силой, потому что для этого все готово. Даже если на какой-то момент мы увидим, что эта волна пошла на спад, то совсем не факт, что она не может взорваться в любой момент из-за любого повода. И это очень важный фактор, который влияет на понимание Лукашенко ситуации, что просто одной грубой силой разрешить кризис невозможно – надо пытаться искать другие варианты. Как один из вариантов – это имитация диалога.
– А что вы думаете по поводу звонка Светланы Тихановской своему супругу? Как это стало возможным?
– Я думаю, что это звенья одной цепи: и визит Лукашенко в СИЗО КГБ, и звонок Сергея Светлане. Это та попытка сделать какой-то жест навстречу протестующему обществу.
