Национальный батальон "Алга", собранный из добровольцев властями российского Татарстана и отправленный на войну в Украину, был почти полностью разбит ВСУ под Угледаром 6 февраля 2023 года. Ни власти Татарстана, ни военное руководство РФ так и не признали потерю батальона и не рассказали, что там произошло. Однако известно, что как минимум 27 человек из "Алги" погибли, более 60 оказались ранены, а многие военные просто пропали без вести. Хотя прошло уже несколько месяцев, родные и сослуживцы до сих пор ничего не знают об их судьбе и не получили их тел, чтобы их похоронить.
Idel.Реалии рассказывают о погибших и пропавших без вести из "Алги" (больше на эту тему можно прочитать здесь). Воевавшие под Угледаром в феврале-марте рассказывают, что некоторые пропавшие могли попасть в плен, но тела многих остались лежать на поле боя. Сначала командование не разрешило их вытащить, а потом это стало невозможным из-за того, что позиции перешли под контроль ВСУ, а еще потому, что от тел просто мало что осталось.
Погибшие
Марат Ахияров и Марат Гатауллин
В первые недели февраля "Idel.Реалии" фиксировали множество сообщений о погибших российских солдатах под Угледаром, однако на тот момент в списке убитых удалось обнаружить лишь одного уроженца Татарстана из батальона "Алга" – Марата Ахиярова. Спустя пять месяцев в списке оказалось 24 имени. Когда стало понятно, что Ахияров принимал участие в бою под Угледаром, появилось второе имя – Марат Гатауллин. Об их смерти сообщили в местных пабликах в соцсетях 20 февраля – спустя две недели после боя.
Александр Комаров
Пожалуй, самым известным погибшим в бою 6 февраля стал журналист – 37-летний Александр Комаров: с 2010 года он работал на гостелеканале НТР в Нижнекамске. Сначала его объявили пропавшим без вести, но 23 апреля официально сообщили, что он участвовал в сражении под Угледаром и умер. СМИ писали, что Комаров ранее не служил в армии, но тем не менее решил отправиться на войну.
Максим Домрачев
Их пустили туда как пушечное мясо, они были отвлекающим маневром
20 февраля стало известно о смерти Максима Домрачева. Позднее стало понятно, что он погиб именно в бою под Угледаром. Его матери – Людмиле Домрачевой – сообщили о смерти сына 17 февраля, до этого его искали по госпиталям.
"Говорили, что его видели раненым, а на деле оказалось, что он сам себя перевязал и пытался ползти. То, что он ранен, он сообщил по рации. Я звонила в министерство обороны – мне отвечали, что его нигде нет: ни среди раненых, ни в плену. А 17 февраля его чисто случайно нашли по перчаткам. О смерти я узнала от его командира. 19 февраля его привезли, а 20-го похоронили", – рассказала Домрачева.
Женщина не знает, по какой причине власти Татарстана и командование до сих пор молчат о событиях 6 февраля под Угледаром: "Знаю только одно: их пустили туда как пушечное мясо, они были отвлекающим маневром", – горько замечает она.
Гумар Шакиров, Михаил Барсуков, Ренат Миначев, Антон Мельников, Виталий Андриянов
Среди погибших 6 февраля также были:
- участковый отдела полиции № 14 "Дербышки" майор полиции Гумар Шакиров из Казани,
- житель села Слобода Архангельская из Новошешминского района Татарстана Михаил Барсуков,
- Ренат Миначев из села Большая Цильна Дрожжановского района Татарстана,
- Антон Мельников из Бугульмы,
- Виталий Андриянов из Нижнекамска.
Но это далеко не полный список: есть и другие, чьи имена так и не названы. Почти обо всех нет никакой информации в открытых источниках. Их родственников либо не удалось найти, либо они отказались от общения с журналистами.
Анвер Уразбахтин
"Idel.Реалии" смогли установить имена еще нескольких бойцов "Алги", погибших на том же поле 6 февраля или при попытке вытащить тела погибших соратников в последующие дни – 24 февраля, 14 и 21 марта. Возможно, были и другие попытки штурма в другие дни, однако бойцы не могут вспомнить точных дат.
Один из них – Анвер Уразбахтин.
Женщина по имени Светлана Уразбахтина в группе батальона во "ВКонтакте" весной написала, что ее муж из третьей роты погиб. Женщина отметила, что ей сообщили о гибели близкого, но она, как и многие другие родственники, не знает никаких подробностей о его смерти. Позже она добавила: "Мой муж пошел 14.03 за ребятами и сам там остался… До сих пор вынести (его тело) не могут".
О смерти мужчины не было никаких официальных сообщений и некрологов. Никто не называл его имени. В одном из альбомов Светланы во "ВКонтакте" есть ее старая фотография с мужем на отдыхе. Под ней бойцы "Алги" писали соболезнования и назвали позывной мужчины – "Фарт". У супругов есть взрослый сын, он работает стоматологом. Через эту информацию журналистам удалось выяснить полное имя погибшего.
Павел Климин
Павел Климин из села Верхний Акташ погиб 21 марта. Как рассказали сослуживцы и родственники, его и еще нескольких солдат отправили на новый штурм – чтобы забрать тела убитых ранее.
Собир Худайбердыев
Собиру Худайбердыеву было 44 года, он жил в Пестрецах. Мужчина погиб 3 марта. Не сообщается, был ли это очередной штурм или он погиб уже в госпитале позднее.
Только позывные: "Псих", "Алабай", "Большой", "Шамс", "Кондей", "Карим", "Стриж", "Колокол", "Таран", "Близнец"
Боец "Алги" Ильназ, один из участников боя под Угледаром 6 февраля (он пожелал остаться анонимным, но редакции удалось подтвердить информацию о его участии в том сражении), поделился с "Idel.Реалиями" несколькими именами и позывными погибших на том самом поле 6 февраля:
- "Псих" (Эдуард, фамилия неизвестна, вторая рота, родом из Екатеринбурга),
- "Алабай", "Большой" (Виктор Щербаков, вторая рота).
О других солдатах и их позывных стало известно из соцсетей: "Шамс", "Кондей", "Карим", "Стриж", "Колокол", "Таран", "Близнец".
"Психа", насколько я знаю, вытащили в начале марта и смогли опознать. Виктора Щербакова сначала вроде как нашли, но потом говорили, что ошиблись: он все еще пропавший без вести", – рассказывает Ильназ.
Пропавшие без вести
Добровольцы батальона и родные военных подтверждают, что многие участники "Алги" числятся пропавшими без вести: информация об их смерти не подтверждена, но их тела не найдены и что с ними произошло – неизвестно. Не исключено, что некоторые пропавшие попали в плен.
Руслан Валиев
"Четвертого февраля 2023 года моего мужа Руслана присоединили к батальону "Алга". Шестого февраля началось наступление под Угледаром (вблизи Павловки). И 6 февраля мне сообщили, что мой муж погиб. Но! Факт его гибели никто не подтверждает. Руслан получил тяжелые травмы, есть предположения, что многие раненые остались на поле боя", – написала Руфина Валеева в соцсетях.
"Я верю, что мой муж – сильный духом человек, который сможет справиться в любых условиях и который борется по сей день за свою жизнь! Я уверена, что он жив и находится либо в плену, либо без сознания в госпитале", – выражает надежду женщина. Она публиковала посты о Руслане несколько раз зимой и весной 2023 года. "Idel.Реалии" пытались связаться с Руфиной, но она не ответила на сообщения.
Игорь Спиридонов
Игоря Спиридонова (позывной "Калым") из Арска тоже искали родственники – они не хотели верить в его гибель. Об этом солдате известно чуть больше благодаря нескольким публикациям издания "БИЗНЕС Online". Журналисты писали, что тело мужчины не нашли, но он точно погиб в том бою под Угледаром.
Игорь был женат, у него трое дочерей. До войны работал дальнобойщиком. Когда Спиридонов узнал о наборе "добровольцев" в батальон, сразу же записался. В июле 2022 года он отправился на обучение и "боевое слаживание", осенью – попал на фронт. Шестого февраля он получил смертельное ранение под Угледаром. Тело мужчины не забрали с поля боя, официально он числится пропавшим без вести.
"Последний раз выходил на связь 30.01.2023 г. С 6 на 7 февраля участвовал в боевых действиях под Угледаром, после чего был объявлен без вести пропавшим", – писала его жена в соцсетях.
"Idel.Реалии" спросили у женщины, нет ли новостей о ее муже по состоянию на август. "На данный момент он официально без вести пропавший. До сих пор. Таких очень много, к сожалению", – ответила она.
Плен или остались на поле боя?
В предыдущей части расследования о батальоне "Алга" "Idel.Реалии" цитировали слова татарстанского военного из другого подразделения. Он подтверждал, что тела многих погибших после боя под Угледаром остались на поле боя.
Есть и те, кого в тот день взяли в плен, но мы не знаем, кого именно
Марсель (имя изменено по его просьбе) рассказывал, что оставшихся на поле боя солдат "Алги" несколько раз пытались забрать: "После произошедшего 6 февраля долго не могли забрать тела. А когда взяли эти места, там уже забирать было нечего. Там же животные… все остальное… Есть и те, кого в тот день взяли в плен, но мы не знаем, кого именно. Но точно, что такие есть".
То, что украинские солдаты действительно могли взять в плен некоторых из бойцов "Алги", сообщили "Idel.Реалиям" еще несколько военных и родственников.
Уже упоминавшийся выше Ильназ, боец "Алги" и один из участников боя под Угледаром 6 февраля, рассказал свою версию того, что произошло с телами погибших в тот день:
"Пропавшие без вести появились потому, что отходили ребята уже по темноте. Меня там уже не было, правда, так как я получил ранение раньше. Знаю, что они просто не могли вытащить погибших. Постоянно был обстрел, было очень много раненых; их нужно было вытаскивать в первую очередь, а без техники это сделать очень сложно".
"Было несколько попыток вытащить тела. Наши ребята ездили. Ребята из башкирского батальона наших вытаскивали тоже, – рассказывает Ильназ. – Кстати, наш боец "Алабай" (он упоминается выше как погибший) как раз погиб во время такого рейда. Знаю, что парни просто сами собрались и решили, что надо съездить за телами товарищей. На полпути их догнал так называемый комбат "Шайтан" (у военного негативное отношение к этому руководителю; он считает, что "Шайтан" тоже виновен в смерти в том бою солдат из "Алги") и сказал, что первым делом им нужно взять этот укреп, а не пытаться вынести тела. В итоге он погнал их снова штурмовать тот район – и вновь без какой-либо артиллерийской поддержки. Поэтому там снова погибли люди и никого не вытащили".
В то же время Ильназ не понимает, почему тела не смогли забрать позднее, когда места боя перешли к российским военным: "Я не понимаю, почему так. Насколько я знаю, эти лесополки все-таки были взяты. Потом их передали вроде как другому подразделению. Они их сдали, потом отбили назад, но они были нашими. Пусть не нашей части, не нашей бригады, [но] все тела оттуда должны были вытащить".
Он предполагает, что тела даже могли вывезти, но теперь перед военными стоит другая проблема – их опознание.
Тела уже попорченные, а глаза выклеваны птицами
"Я слышал, что в первых числах марта смогли вытащить семь тел. Из них сразу опознали только одного. Остальных не могли опознать, потому что позывных не было, тела уже попорченные, а глаза выклеваны птицами. Визуально невозможно было [их] опознать. Поэтому, скорее всего, очень много неопознанных тел лежат где-то в моргах, в госпиталях. Когда их опознают? Когда-нибудь опознают, надеюсь. Как-то будут по ДНК, может. Скорее всего, причина сейчас в этом: тела-то вытащили, но просто не могут [их] опознать", – рассуждает Ильназ.
В середине июня татарстанское издание "БИЗНЕС Online" опубликовало еще одну версию, почему тела погибших из "Алги" до сих не найдены и не возвращены: позиции с 6 февраля не сдвинулись ни на метр и до сих пор простреливаются украинскими военными:
"11 июня военкор "БИЗНЕС Online" вместе с "Нельсоном" и снайпером батальона "Ханом" прибыл в Егоровку. Цель – проверить, можно ли попасть на поле боя и достать тела погибших 6 февраля бойцов. Некоторые уверяли, что позиции взяты и тела достать реально. Ходили слухи, что их уже и вовсе давно вывезли в ростовский госпиталь. Однако на месте выяснилось, что это сделать невозможно", – пишет издание.
"Мы остались в Егоровке, а "Хан" и "Нельсон" двинулись в сторону той роковой лесополосы. Через 2 км дорога превратилась в непроходимые дебри, еще с зимы-весны там высохли глубокие танковые колеи, которые преодолеть на внедорожниках нельзя. Позиции врага с 6 февраля не сдвинулись ни на метр. Иными словами, боевики все еще сидят в той самой лесополосе, у которой была засада. Более того, нашу подбитую тогда технику противник теперь использует как укрепление. Часть ее враг оттащил в лесополосу, часть просто развернул, чтобы занять удобную позицию".
Почему погиб батальон "Алга"
Моему автомату было 50 лет. Даже ствол кривой! И никаких патронов
Главная причина больших потерь, по мнению Марселя, татарстанского солдата из другого подразделения, – необученность самих военных. Мужчина осенью 2022 года некоторое время был в составе батальона "Алга", но в итоге оказался в другом подразделении.
"У "Алги" база в Новочеркасске. Но там исключительно бумажная работа, никого почти ничему не учат. Да и сами документы очень плохо заполняют – одни ошибки, а из-за этого потом проблемы с получением выплат и т.д. А по поводу обучения – пара стрельб, пару раз на полигон свозят и столько же раз дадут подержать автомат. И все. Не обучают никого, потому что некому обучать", – рассказывает Марсель.
По его словам, в один из дней к ним на базу в Новочеркасск приехали представители командования и предложили поехать в "красную зону" (на передовую). Несколько человек вышли и сказали, что готовы. Их повели получать оружие:
"Моему автомату было 50 лет. Даже ствол кривой! И никаких патронов. Более того, такими патронами уже никто не стреляет, они устарели. Я потом уже там как-то спросил у парней, которых встретил, нет ли у них таких патронов – а они смеяться начали! Техника у нас старая, техника не стреляет. Ездим на "Уралах" 1980-х годов", – рассказал Марсель.
Проблем у "добровольцев" национальных батальонов Татарстана, как отмечает Марсель, довольно много, в том числе с амуницией:
"Республика отвечает за это, но даже у ЧВК амуниция лучше. Выдали каски и бронежилеты – для показухи, наверное. Гранаты я сам лично себе искал, патроны сам покупал. Как мы можем воевать, если у нас ничего нет? Мы все сами себе покупаем, – говорит он. – Вот смотрите, даже последняя "гуманитарка", которая из республики приходила... Да, мы получили нормальную зимнюю форму, а так – нет, больше ничего нет. Почти вся зарплата на это уходит!"
"К нам относятся хуже, чем к врагам! У нас некоторые парни, например, были в окопах с пневмонией, болели. А комбат просто запретил их оттуда выводить – говорит, чтобы сидели там дальше, – рассказывает он о фронтовых условиях. – А сами они в тепле сидят! Еду мы себе сами покупали там, где была возможность".
Марсель называет типичной ситуацию, когда военным добровольческих отрядов самим приходилось платить за "гуманитарную помощь", которую присылали из Татарстана.
"Привезли две машины, пофоткались с нами и ей, руки пожали, сказали нам "спасибо". Начинаем выгружать, а можно только чуть меньше полторы машины. Потом заходим в магазины, и йошкар-олинская тушенка по 400 рублей стоит (ее розничная цена на момент написания текста в российских магазинах – от 70 до 200 рублей в зависимости от типа и сорта). Командиры потом говорят: "Ну ничего, сами себе еду найдете там".
Часто бьют людей, сажают в зинданы
Солдат также рассказал, что бывали случаи, когда командование сажало людей в зинданы (подземные тюрьмы-темницы, формально просто ямы, вырытые в земле и накрытые решетками. Во время вторжения РФ в Украину в российской армии командиры начали использовать зинданы для наказания российских военных за нарушение дисциплины) и вымогало деньги за освобождение.
"Кому война, а кому – мать родная, – говорит Марсель, рассказывая о каждом случае нарушений со стороны руководства. – Просто уже даже в Ростове-на-Дону вылавливают солдат и говорят: "Звони родственникам, пусть за тебя деньги переводят". Даже вот такое есть. Часто бьют людей, сажают в эти зинданы. Не так давно прапорщик из Казани на два миллиона вот так влетел, как раз через Ростов ехал".
На вопрос, почему никто с этим не борется, Марсель отвечает, что о таких нарушениях просто не докладывают – боятся. По словам солдата, военная полиция также не в силах что-то изменить: "Москвичи, вэпэшники (военная полиция), чеченцы – они все только в "пятой зоне" (далеко от фронта), сидят в поселках, работают на блокпостах. Никого из них на "передке" (передовой) я не видел".
Ильназ, как и еще несколько бойцов "Алги", с которыми "Idel.Реалиям" удалось пообщаться за время подготовки материала, винят в произошедшем под Угледаром как локальное командование, которое не уберегло рядовых солдат и не попыталось оспорить приказ о штурме, спущенный сверху, так и высшее руководство, которое его отдало.
"Причины вот таких потерь, я считаю, – некомпетентность и безграмотность руководства бригады и батальона, – говорит Ильназ. – Людей отправили туда без артподдержки. Я понимаю, что приказы приходят откуда-то сверху – от командования армии, из Генштаба. Но если нечем стрелять, нет снарядов и так далее – значит, нечего отправлять людей. Но при этом никто не хочет ругаться с руководством, потому что у нас все показуха – лишь бы на бумаге было хорошо".
