Шведский институт оборонных исследований (госагентство при Минобороны страны) проанализировал военные учения России в 2009-2017 годах и пришел к выводу, что за последние 10 лет их масштаб вырос в десятки раз. Информацию аналитики представили в докладе с заголовком "Россия готовится к войне". В Комитете по обороне Госдумы сразу же отвергли выводы шведских экспертов, заявив, что все учения, которые проводит Россия, носят оборонительный характер.
Действительно ли Россия готовится к большой войне и какие признаки на это могут указывать? Об этом телеканал Настоящее Время расспросил эксперта по военным технологиям, бывшего сотрудника ОКБ "Сухой" Вадима Лукашевича.
— Вы знаете, я бы здесь разделял "Россия готовится" (к войне) и "Россия способна" (вести войну). Подготовка, конечно, идет: это подготовка с точки зрения вооружения армии, с точки зрения создания мобилизационных резервов, с точки зрения идеологической обработки населения.
То есть сама структура государственного бюджета, соотношение военных расходов и так далее, оно больше соответствует, конечно, военному времени или, так скажем, предвоенному времени. По совокупности факторов надо понимать, что Россия реально готовится к войне.
Другое дело – в состоянии ли она ее вести? Потому что если мы смотрим на сегодняшнюю Россию отдельно и сравниваем с Россией 5-10-летней давности – да, Россия сейчас готовится к войне. Но если мы начнем сравнивать возможности России и стран НАТО – они несопоставимы. Совокупный военный бюджет, определяющий военную мощь стран НАТО, раз в 15-16 больше российского.
Поэтому скорее всего да, мы создаем угрозу, мы создаем раздражающий фактор для Европы, для всего мира. И это очень активно используется во внутренней пропаганде, мобилизации населения.
Рейтинг Путина сейчас достиг исторических минимумов. Поэтому, конечно, нам нужен внешний враг, нам нужно враждебное кольцо, блокада, санкции. Только так можно объяснить населению, почему резко ухудшается уровень жизни, почему государство отказывается от пенсий, почему повышаются налоги и так далее.
То есть подготовка к войне ведется. Но любой здравомыслящий человек должен понимать, что даже если я купил пистолет, а против меня выйдут на танке, то от моего пистолета толку никакого не будет. Вот мы сейчас и вооружаемся пистолетами, запасаем консервы, грубо говоря. Мы готовимся к войне, но мы не в состоянии вести войну в современных условиях. Именно поэтому все, что делает сейчас Россия, – это гибридная война, это скрытая война, это попытка влиять на ситуацию невоенными способами.
Отсюда и возникает концепция новой войны. Воевать дорого. Но, вот, допустим, есть Ле Пен [Марин Ле Пен – депутат Нацсобрания Франции, лидер правой партии "Национальный фронт", занимает пророссийскую позицию – НВ]. Или можно проплатить каких-то радикалов европейских, или, допустим, спонсировать "желтые жилеты" во Франции – это и есть война.
Мы готовимся к войне в том числе, но используем более скрытый и более дешевый, но не менее эффективный способ воздействия на Европу и на НАТО в том числе. Мы пытаемся эти структуры разрушить изнутри. Но для внутреннего потребления, для российского населения пропаганда говорит, что Россия готовится к войне. Особенно этот накал пропагандистского угара, ура-патриотизм. Обычно, как история свидетельствует, это как раз предшествует, как правило, каким-то активным боевым действиям.
Мы уже не можем без войны, нам нужна война. Потому что если нет войны, нет угрозы, то тогда все спросят: а что ж мы так плохо живем? Это такая совокупность факторов. Но естественно, что выход из договора по ракетам средней и малой дальности – это все здесь, это все в совокупности. И этот "Посейдон", и эти "Кинжалы", и прочие гиперзвуки дают мало военных преимуществ, но дают очень сильный пропагандистский эффект внутри страны.
КОММЕНТАРИИ