Главы Чечни и Ингушетии подписали соглашение об обмене землями между регионами. Согласно документу, между республиками будет проведен равноценный обмен нежилыми территориями Надтеречного района Ингушетии и Малгобекского района Чечни. Глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что соглашение "ставит точку" в вопросе о границе между Чеченской и Ингушской республиками. В Ингушетии продолжаются протесты.

Мы спросили у исламоведа и политолога Алексея Малашенко, из-за чего соглашение потребовалось подписывать сейчас.

– Мне тоже это до конца не понятно. Но дело в том, что этот вопрос-то существует, скажем, очень долго – с 1992 года. Если мы посмотрим шире, то он с 1929 года, когда создавалась Автономная Чеченская республика, потом Чечено-Ингушская – это, по-моему, 1934 год, потом вообще ничего не было, начиная с 1944-го по 1957 год. И все границы, которые там проходят, – это искусственные границы. Мы расхлебываем наследие того, что было.

И то, что власти каким-то образом хотят эту проблему решить, – это однозначно. Тем более, что мы прекрасно помним, что еще в 2013 году дело дошло до вооруженных столкновений. Думаю, что федеральная власть тоже заинтересована в том, чтобы было как бы нормально, чтобы там не было границ. В конце концов, это ведь Российская Федерация. Какие там могут быть острые госграницы? Это абсурдно.

– Может так получиться, что в регионах, в том числе на Северном Кавказе, надо поскорее урегулировать все территориальные споры, чтобы на будущее их не было?

– У меня такое ощущение, что без разрешения, а, может быть, и без совета – так мягко скажем – из центра этого бы вообще не было, вот этих вот разговоров, всех этих выступлений. Но такое впечатление, что Москва хочет, чтобы хотя бы внутри самой России была какая-то стабильность. Но не всегда это получается. Во всяком случае, сейчас в этой ситуации под боком иметь какой-то потенциальный конфликт, пусть не самый большой, но тем не менее, это же Северный Кавказ, мы же все прекрасно понимаем, – это совершенно ни к чему. Поэтому, может быть, время было выбрано не совсем удачно.

– Может быть, способ был выбран не совсем удачно, может быть, просто надо было обсуждать это, по крайней мере, с жителями Ингушетии, они к этому более привыкшие.

– Обсуждалось это ведь не один, не два, не три раза.

– Кажется, что Юнус-Бек Евкуров долго оттягивал любое обсуждение и не был инициатором его. Так или нет?

– Вы абсолютно правы. И тут возникает вопрос: а кто так сильно посоветовал ему, что это надо делать сейчас? Когда я слышу обвинения в его адрес, пусть те же обвинители поставят себя на его место. Это президент, очень все непросто в этой республике, мы знаем, в том числе по части ислама. И представьте себе ситуацию, когда высокое начальство ему советует, а он что? Он будет говорить "нет"? Это не получится, во всяком случае, в сегодняшней России.

Поэтому я бы его в данной ситуации не обвинял. Он проводит достаточно гибкую политику. Ему очень непросто. Тем более, что, простите меня, его визави – это московский любимец, это Рамзан Кадыров, который заинтересован в этой границе, и он постоянно подчеркивает, что это хорошо, это замечательно. И обратите внимание, в Чечне это практически не комментируют.

– И совсем почти не обсуждается.

– Правильно. Так надо – все. Так надо – так мы и сделали. А все остальное – это технические проблемы. Так что в этом отношении я не то чтобы сочувствую Евкурову, но я его понимаю.