В Беларуси привели в исполнение очередной смертный приговор – в СИЗО-1 Минска расстреляли Кирилла Казачека, приговоренного к исключительной мере наказания за убийство двоих собственных детей. Казнь произошла еще в прошлом году, но правозащитники узнали о ней только 6 марта. Сейчас в Беларуси еще пять человек приговорены к смерти и ожидают исполнения приговора.

Беларусь – последняя европейская страна, где остается смертная казнь. В феврале ЕС в очередной раз призвал Минск ввести мораторий и в очередной раз не получил никакого ответа. За последние 20 лет в Беларуси расстреляли более 400 человек.

В 2017 году Александр Лукашенко выступил на официальном открытии ежегодной сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ в Минске, на призывы Совета Европы ответил так:

"Нас призывают к отмене смертной казни. Мы слышим предложения. Но против воли народа, подавляющая часть которого на референдуме высказалась за ее применение, ни одно государство пойти не может".

Всего смертная казнь применяется в 22 странах мира. Больше всего смертных приговоров проводится в исполнение в Китае, Иране, Пакистане, Саудовской Аравии и США.

В 90-е годы от имени государства был казнен 281 человек. Пик пришелся на 1998 год – тогда к расстрелу приговорили 47 заключенных.

В следующее десятилетие число "убывших по приговору", именно так власти сообщают родственникам и адвокатам, что приговор был приведен в исполнение, значительно сократилось. Максимальное число казненных пришлось на 2006 год – девятеро расстрелянных. В 2017 году было вынесено 5 смертных приговоров. В 2018-м еще двоим заключенным назначена высшая мера наказания. Сейчас в камерах смертников исполнения приговора ожидают семь человек.

Самым громким делом в Беларуси, которое закончилось вынесением двух смертных приговоров, стало расследование взрыва в минском метро на станции "Октябрьская" 11 апреля 2011 года. И сам теракт, и скорая расправа над осужденными до сих пор вызывают много вопросов.

От взрыва в метро погибли 15 человек, более 380 пострадали. Через несколько часов президент страны Александр Лукашенко вместе с семилетним сыном прибыл на место происшествия и спустился на разрушенную взрывом станцию, на которой все еще находились тела погибших.

Уже 13 апреля, через день после трагедии, были задержаны предполагаемые исполнители теракта, в декабре обоих обвиняемых – Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева – приговорили к высшей мере наказания. И уже 15 марта 2012 года оба были расстреляны.

Пока в Беларуси существует смертная казнь, она не может присоединиться к Совету Европы, а граждане страны не могут обращаться в Европейский суд по правам человека.

Заявка Республики Беларусь на членство в Совете Европы была заморожена из-за "отсутствия прогресса в сфере прав человека и верховенства права". Почему в этих условиях Александр Лукашенко так упорствует в своем нежелании отменять смертную казнь, Настоящему Времени рассказал координатор кампании "Правозащитники против смертной казни в Беларуси" Андрей Полуда.

–​ Нет ли противоречия в моем вопросе: не присоединяется Беларусь к Совету Европы из-за смертной казни – ну и хорошо для Александра Лукашенко, вот потому и не отменяет? Как вы считаете?

– Я бы, наверное, вот так прямо не проводил бы параллели, хотя доля правды в этом, конечно, тоже есть, потому что граждане Республики Беларусь могут обращаться только в Комитет ООН по правам человека на нарушение собственных прав, если они не смогли реализовать и восстановить свои права на национальном уровне. Но, к сожалению, Беларусь и эти решения игнорирует и не принимает к исполнению.

–​ Скажите, вы когда общаетесь с властями, а, может быть, кто-то из ваших коллег с Александром Лукашенко говорил на предмет смертной казни, как они объясняют нежелание отменить смертную казнь? Они всегда уверены в 100% справедливости приговоров в отношении людей, которые были расстреляны?

– К большому сожалению, напрямую у нас не было дискуссий и дебатов с Александром Григорьевичем. Но с депутатами парламента, с чиновниками мы регулярно общаемся, ну и Александр Григорьевич публично тоже не один раз говорил о том, почему он выступает за смертную казнь.

–​ Почему?

– Он поддерживает смертную казнь, потому что он считает, что это сдерживающий фактор для возможных преступников. И он очень часто ссылается на референдум, который был больше 20 лет назад, и тогда очень много людей – 80% – проголосовало за смертную казнь. То есть народ решил.

–​ Но, смотрите, референдум можно было провести еще раз, и не раз, наверное, если бы захотел Александр Лукашенко. Но количество смертных приговоров, вынесенных белорусскими судами, год от года уменьшается. Почему? Это желание все-таки попасть в Европу?

– Я бы не сказал, что оно сильно уменьшается, сейчас у нас 6 человек находится в так называемом "коридоре смерти", на улице Володарского в центре Минска. Буквально сегодня у нас появилась информация о том, что один приговор приведен в исполнение.

–​ Я хотел про это чуть подробнее. Только что на агентства упала новость со ссылкой на вас, что в Беларуси приведен еще один приговор в исполнение. Кто это, о чем речь?

– Это Кирилл Казачек. Приговор привели в исполнение еще в прошлом году, но об этом мы узнали только сегодня. Вопрос смертной казни в нашей стране находится под очень серьезной завесой секретности, и мы очень много и очень часто информацию о том, что либо вынесен смертный приговор, либо приведен в исполнение, узнаем через очень позднее время.

–​ Есть ли в словах Александра Григорьевича желание сдерживать белорусский народ от совершения каких-то тяжких преступлений? Или он думает о высшей справедливости, знаете, смертная казнь – высшая справедливость по отношению к жертвам, которые там могли быть, или к родственникам жертв?

– Вы знаете, я думаю, что это во многом такой микс всего того, о чем вы сказали, ну и плюс, к тому же Беларусь – очень консервативная страна, консерватизм такой советский, и вопрос смертной казни как был в советское время, так и остался с тех пор. И даже те инструкции "совершенно секретно" либо "для служебного пользования" также остались, и сама процедура – все осталось с тех лет, оно как было, так и осталось.

–​ Андрей, если бы сейчас был референдум, как вы думаете, белорусы бы проголосовали "за" или "против" смертной казни?

– Достаточно сложно сказать, потому что вопрос смертной казни находится в такой эмоциональной плоскости. Все будет зависеть от того, какой будет бэкграунд и какой информационный поток будет. Мы считаем, что вообще такие вопросы не должны решаться на референдуме.