На этой неделе мир отметил 20-летие выхода первой книги о волшебнике Гарри Поттере. Роман писательницы Джоан Роулинг "Гарри Поттер и философский камень" впервые появился на прилавках магазинов 26 июня 1997 года и положил начало одному из главных литературных феноменов ХХ века.
Первый тираж составил 500 экземпляров. И в основном пошел в библиотеки. Сейчас один такой томик обойдется на аукционе в 25 тысяч фунтов. А последнюю книгу серии, только за первый день продаж купили 11 миллионов человек.
В России вокруг перевода книг о Гарри Поттере было немало скандалов. Поклонники саги требовали заменить переводчицу Марию Спивак, поскольку считали, что с задачей она категорически не справляется. В книгах, и правда, было много странного. Так, Северус Снегг был Злотеусом Злеем. Невилл Долгопупс – Невиллом Длиннопопом. Полумна Лавгуд – Психуной Лавгуд и так далее. Были и перлы вроде: "Миссис Дурслей, тощая блондинка, обладала шеей удвоенной длины".
О трудностях перевода "Гарри Поттера" Настоящее Время поговорило с Виктором Морозовым – переводчиком поттерианы на украинский. Его перевод признан одним из лучших в Европе.
— Пан Виктор, во-первых, спасибо, что вы согласились поговорить с нами по-русски, нам это очень приятно и важно.
— Я хочу сказать, что мой русский не особенно качественный, потому что я давно не разговаривал, но постараюсь вспомнить кое-какие слова.
— Как вообще переводить названия? Потому что в России, как вы знаете, было много копий сломано: факультетов, заклинаний, имен. Каша с двумя переводчиками тоже во многом поссорила читателей. Как в Украине решали эту проблему и как, например, вы принимали решение о переводе, предположим, названий факультетов, чтобы не было вот этих Когтевранов и Пуффендуев, как в русском?
— Мне пришлось довольно легко принять это решение, потому что когда литературные агенты Джоан Роулинг согласились нам дать права, они прислали нам огромный список слов, которые они просто запрещали переводить иначе, на свой лад. Поэтому ничего не оставалось делать, как только все оставлять, как оно было в оригинале: Гарри Поттер, а не Грицько Гончар и так далее. И только в отдельных случаях принимал решение изменять название, если очень трудно было выговорить его. Например, там есть кот Крукшенкс, и говорить "Крукшенкс, Крукшенкс" очень сложно, сложно и читать, и говорить. Поэтому я его назвал Криволапиком. И несколько других моментов. Остальное я оставлял как было в оригинале.
— Но одновременно с этим некоторые обвиняли вас – по-доброму обвиняли – в украинизации перевода, условно говоря, "пан", "пани" вместо "сэр", "миссис". Насколько, на ваш взгляд, такое допустимо? Может, наоборот, это правильно – менять контекст?
— Сложно сказать, потому что я был несколько лет назад в Париже на конференции переводчиком "Гарри Поттера" со всего мира, и там как раз разгорелся спор. Одни доказывали, что нужно стараться как можно точнее переводить оригинал, ничего не менять, не одомашнивать, а другие, например, норвежский переводчик доказывал наоборот: нужно все на свой лад переводить, чтобы воспринималась как книга, написанная на норвежском языке.
Я старался более-менее золотую середину искать. Естественно, я старался, как вы говорили, "пан", "пани" вместо "сэр", "миссис" вводить, чтобы для читателя, особенно молодого, юного, она воспринималась как книга, написанная на его родном языке, в реале ее легче так воспринимать, эту книжку. Я так считаю. Но, в основном, я старался золотую середину искать.
— Как-то в одном интервью вы говорили, что, наверное, одной из основных целей вашего перевода "Гарри Поттера" была как раз украинизация юного читателя Украины. Насколько удалось эту задачу выполнить?
— Это была моя идея фикс. Потому что когда уже на Западе первые две или три книжки "Гарри Поттера" вышли, были опубликованы, ни украинского, ни русского перевода еще не существовало. А уже должен был выходить на экраны кинофильм первый. И я так тогда и подумал: "О, выйдет кинофильм, дети посмотрят кинофильм, кинутся читать, искать книгу. Русского перевода нет, а если я быстро переведу и быстро выдам украинский перевод, им не останется ничего другого как читать на украинском языке, и таким образом выйдет мягкая такая украинизация".
Но, к сожалению, полностью не удалось, потому что сначала целый год мне пришлось убеждать издателей, что это интересная книга, сейчас кажется это абсолютно абсурдным в век интернета, но тогда мы жили прекрасно в доинтернетовскую эпоху, когда очень медленно все новости доходили. Так что год я искал издателей, а потом год издатель добивался, чтобы ему дали права. И мы потеряли два года, за это время вышли первые книги на русском языке. Но потом мы уже догнали, и следующие книги украинские уже выходили как минимум на несколько месяцев раньше российского перевода, а седьмая книга вышла – вообще первый перевод в мире, это даже зафиксировано где-то в Википедии.
Это дало некоторые плоды, потому что мы огромное количество писем получали с Восточной Украины, где родители описывали, как их дети впервые через "Гарри Поттера" увлеклись украинскими книжками, украинским языком. Одна мама написала из Николаева, с Восточной Украины: "Наш Петя (или Миша, я уже не помню) подошел к нам и спрашивает, после того, как прочел "Гарри Поттера" (причем на русском языке пишет): "Мама, а почему мы не говорим на украинском?". Так что маленькая украинизация вышла, но не такая, как я рассчитывал.
— Может быть, вы знаете, существует ли какая-то статистика по восточным регионам, по двуязычным регионам, какие книги больше продавались – на украинском языке или на русском?
— Я точно не могу сказать, это уже нужно к издателю, конечно, обращаться. Я помню, что, например, когда выходили книжки, украинские переводы, ко мне обращались за интервью, звонили из Донецка и из других городов Восточной Украины, так что, я думаю, что какое-то впечатление на них это произвело.
— В некоторых своих интервью вы рассказывали про то влияние, которое произвел "Гарри Поттер" на языки, и про то, что эта книга побуждала детей читать в странах, где раньше дети не читали, например, в Таиланде. А также, что благодаря "Гарри Поттеру" некоторые забытые языки были восстановлены, условно, окситанский. В этом, в том числе, главный феномен этого романа, который, в принципе, наверное, сейчас можно назвать одним из ключевых романов 20 века?
— Абсолютно, сейчас уже действительно можно назвать. Потому что если 15 лет назад никто не был уверен, останется ли на долгие годы влияние этой книжки, сейчас ясно, что да, она останется надолго, потому что новое и новое поколение читателей без этой книжки не могут прожить и дня, как мои дети. Я думаю, влияние большое. Особенно 20 лет назад, когда дети кроме видеоигр и компьютера не хотели вообще книжек знать, и тут такой феномен как читать книжки по 600-700-800 страниц запоем – это было сродни какому-то чуду. Гарри Поттер действительно волшебник, который заставил детей каким-то удивительным образом опять полюбить книжку. Это очень, очень важно.
КОММЕНТАРИИ