Предстоятель Украинской православной церкви Киевского патриархата активно высказывался в поддержку Евромайдана с самого начала протестов. Он выступал с резкой критикой президента России Владимира Путина после аннексии Крыма.
В начале 90-х, еще до распада Советского Союза, Филарет считался вероятным кандидатом на пост предстоятеля РПЦ. Но тогда покойного патриарха Пимена сменил Алексий II.
В 1992 году Филарет и его сторонники образовали Украинскую православную церковь Киевского патриархата. Три года спустя Филарета избрали патриархом неканонической (с точки зрения мирового православия) церкви. Еще через два года архиерейский собор РПЦ отлучил Филарета от церкви, разжаловал его в миряне и предал анафеме как "раскольника".
С тех пор в России Филарета называют исключительно "лжепатриархом".
Ведущий Настоящего Времени Тимур Олевский поговорил с патриархом о войне, Украине и России, противостоянии церквей, светской и религиозной независимости, национальной идентичности, и о том, что будет с украинской церковью после Филарета.
— Война между Россией и Украиной – это война до победного конца или до последнего человека? И какой может быть конец у нее?
— Какой будет война, знает Бог. Но война идет. И Россия – агрессор по отношению к Украине. В то время, когда Россия является гарантом неприкосновенности украинской территории, когда Украина отдала свое ядерное оружие. Причем Украина – единственная из всех ядерных государств отказалась от ядерного оружия. И Америка, Россия и Англия дали гарантию неприкосновенности украинской территории. И вот один из этих гарантов, Россия, временно отобрала Крым.
Справедливо это? Несправедливо. Это говорит о том, что международные законы, международные договоры не твердые. Это большая опасность для всего мира. Россия отняла Крым. Не удовлетворилась этим, начала военные действия на Донбассе, используя сепаратистов. Ту часть населения, которая хочет присоединить Донбасс к России. А по всему миру распускает неправду.
— Что сейчас, как вам кажется, для христиан Украины важнее – справедливость или милосердие?
— Для христиан важны и справедливость, и милосердие, потому что Бог есть и любовь, и правда. Нельзя отделять милосердие от справедливости и справедливость от милосердия. Если говорить о Донбассе, о Восточной Украине, то по отношению к этой части Украины должны быть и справедливость, и милосердие.
— Как вам кажется, война повлияла на состояние Украинской православной церкви, которую вы возглавляете, и на число прихожан?
— Повлияла, и очень повлияла.
— Как?
— Украинский народ увидел, какая церковь действительно украинская, защищает украинские интересы, украинское государство, а какая защищает интересы России. Народ увидел, кто есть кто. И в результате этого очень много, не десятки, а сотни тысяч прихожан Московского патриархата перешли и переходят в Киевский патриархат.
Почему? Потому что они думали, что это действительно украинская церковь и служит украинскому народу, а когда началась война, они увидели, что эта церковь служит интересам России.
Чем она служит? Она выступает: мы за мир. И мы за мир, и все за мир. Но за какой мир? Мы не хотим быть в мире в условиях рабства, мы не хотим, чтобы Украина снова вошла в состав Российской Империи. Такого мира мы не хотим.
Мы хотим справедливого мира, а справедливый мир – это значит, что Украина должна быть независимым государством, дружественным государством по отношению ко всем европейским государствам, в том числе и к России. Вот такого мы хотим мира.
Эта церковь говорит, что никакой агрессии со стороны России в Донбассе нет, то есть говорит неправду. А что говорит? Идет братоубийственная война. Кого с кем? Украинцев с украинцами. А что там российские войска, что из Донбасса везут гробы в Россию – об этом они молчат. А церковь должна говорить правду.
— Как вы думаете, в России опасаются Украинской православной церкви?
— Опасаются.
— А чего боятся?
— Украинская православная церковь – большая. В Украине всех православных больше 35 миллионов. И если эта церковь отделится от Московского патриархата, а она уже большей своей частью отделилась, то Московский патриархат не будет такой большой церковью, которая диктовала бы свою волю всему православию. Именно этого опасается Российская церковь, то есть Московский патриархат.
— Я не вполне понимаю, ведь Украинская православная церковь Московского патриархата формально совершенно независимая, по крайней мере, она обладает собственным церковным судом, собственным правом назначать иерархов и прочее. Как происходит, если оно есть, вот это управление из Москвы в Киеве, через какие механизмы?
—Украинская православная церковь Московского патриархата имеет самостоятельность и независимость в управлении. Но она входит в Московский патриархат. То есть она остается зависимой от московского патриарха.
— Чем? Он звонит по телефону или отправляет письмо? Как это происходит?
—Почему Украинская православная церковь Московского патриархата не называет агрессора агрессором, а говорит, что это братоубийственная война между украинцами? Почему? Потому что боится Москвы, потому что зависимая, потому что предстоятель Украинской церкви сидит в Священном синоде Московского патриархата.
Священники, которые служат в Украине в Московском патриархате, боятся выступить против России. Почему? Говорят: если мы выступим, нас с прихода снимут. Зависимые? Зависимые. "Независимые зависимые". Народ это видит. Война показала, кто есть кто, поэтому и переходят в Киевский патриархат.
— Вы прекрасно знаете Россию, еще когда она была частью Советского Союза. Что может изменить Россию? Какие события, люди какого сорта должны быть, чтобы Россия изменилась так, как вы бы хотели, чтобы она изменилась?
— Я хочу, чтобы украинцы жили в украинском государстве. Чтобы их отечеством была Украина, а не Российская Империя. А Московский патриарх хочет, и Россия в целом хотят, чтобы украинский и российский народ были одним народом – российским.
— А нужно ли русским в России, как вы думаете, свое национальное государство, которое они могут обустроить, определить его границы и заниматься обустройством этой страны, не глядя на Украину и соседей?
— Могут. И мы хотим, чтобы российский народ и вообще народы, которые входят в состав Российской Федерации, занимались своими делами, а не вмешивались в дела соседних государств, в частности, Украины. А они хотят вмешиваться. Не только хотят вмешиваться, а хотят присоединить Украину к России.
Что означает "Русский мир", который проповедует патриарх Кирилл? Что значит "Русский мир" и кто входит в "Русский мир"? В "Русский мир", по их словам, входит Россия, Украина, Белоруссия и почему-то Молдова еще. И это все "Русский мир", то есть единое целое.
Россияне часто заявляют, что украинского народа как такового нет, а есть только русский народ. Они нам отказывают даже в нашем национальном самосознании. И как мы можем относиться к этому?
— Простите меня за мой вопрос. Вы бы могли бы и хотели бы оказаться на месте Патриарха Кирилла?
— Я мог бы быть московским патриархом. Мог бы. Но я отдался в волю Божью. Если бы я был московским патриархом, не знаю, как бы я поступил. Но не думаю, что я бы поступал так, как поступает Патриарх Кирилл.
— Вы наверняка видите его по телевизору, и уж точно видели его до войны, так или иначе. Как вы думаете, он боится, он похож на человека, который чувствует себя зависимым? Или он независимый человек?
— Я думаю, что Патриарх Кирилл чувствует, что он зависимый от своего государственного руководства. Зависимый. Потому что если бы он был независимым, он, как патриарх, не должен был бы говорить неправды.
— А вы зависимый патриарх?
— А я независимый. Вот когда бывший президент Украины Янукович хотел повести Украину не по тому пути, я смело сказал ему, что он идет не по тому пути. Потому что я независимый от власти светской, то есть от государства.
—Может быть, это большое везение в жизни, но вам всегда приходилось поддерживать украинский народ в его большинстве, когда происходил какой-то выбор. Вы могли бы пойти против воли украинского народа, если бы вы считали, что это лучше для страны?
— Против украинского народа?
— Объясню: ведь Майдан поддержало много людей, и вы его поддерживали тоже. А если бы происходили события, когда вам надо было сказать "не делайте так" большому количеству прихожан, смогли бы вы это сделать?
— Я яснее скажу, я, как патриарх, как руководитель церкви, должен поступать по правде. Если народ идет неправильным путем, я, как патриарх, должен сказать народу, что вы идете не по правильному пути, то есть нарушаете заповеди Божии. Если же народ идет по правильному пути, то церковь должна быть с народом.
Конкретно, если взять украинский народ, украинское государство, что мы хотим? Мы хотим быть демократическим государством, мы хотим быть в союзе с Европой, мы хотим жить в свободе. И народ этого хочет. Церковь должна это поддерживать, или она считает, что это неправильный путь? Или мы должны идти в рабство? Какой путь правильный? Свобода или рабство?
Свобода – правильный путь, потому что Бог дал человеку свободу, свободу выбора. А рабство – это грех. Это подчинение слабого сильному. А мы хотим быть свободными. У нас и в гимне слова: "Душу и тело мы положим за нашу свободу". Так? Кому должна, какому народу должна служить церковь? Тому, который хочет свободы, демократии, или тем людям, которые хотят в рабство?
— А как быть тем людям, которые хотят в рабство, что им сейчас делать в Украине?
— Жить по законам Украины, в свободе. Потому что даже те, которые хотят присоединиться к России, хотят быть свободными. Потому что в природе его заложена свобода, а не рабство. Так же?
— Какую роль церкви в будущем жизни Украины вы отводите? Насколько широко она будет касаться человеческой жизни?
— Во-первых, я уверен, что в Украине будет одна православная церковь, причем, поместная, независимая от Московского патриархата. Будет. Какая роль Украинской православной церкви в украинском государстве? Быть независимой от государства – первое. И быть духовной основой украинского государства.
Не только православная церковь, потому что в Украине есть и греко-католическая церковь, и римско-католическая церковь, и протестантская церковь, но православная церковь – самая большая. Приблизительно 65% населения – православные.
Поэтому православная церковь должна быть духовной основой независимого украинского государства, миролюбивого, дружественного ко всем государствам. И с Россией мы хотим жить в дружбе. Они не хотят. Они хотят, чтобы мы были подчинены им, тогда они будут дружественны с нами.
— Мы много рассказываем о ситуации с Исаакиевским собором. Какое ваше мнение по поводу этой истории? Вы знаете, что там происходит?
— Я знаю. Такая же история у нас и с Софийским собором. Софийский собор тоже остается музеем, заповедником. И мы совершаем богослужения в Софийском соборе, но только не в том древнем, а в так называемой Теплой Софии – это храм, который построили в 1723 году для богослужений зимой. Потому что тот был холодным, а этот был теплым, поэтому называется Теплая София. Так вот мы там совершаем богослужения.
Но мы хотели бы совершать богослужения в Софийском соборе, и будем совершать богослужения там. Когда? Когда будет одна православная церковь. Но будем богослужения совершать там в условиях музея. То есть музей будет оставаться музеем.
— Он вам не помешает.
— Не помешает. Мы не претендуем на то, чтобы там богослужение совершалось каждый день или каждое воскресенье. Я вспоминаю еще, когда после войны советское правительство экзарху дало право выбора – выбирать Софийский собор или Владимирский, один из двух, то митрополит Иоанн Соколов выбрал не Софию, а выбрал Владимирский собор.
И правильно сделал, потому что Владимирский собор более вместительный, нежели Софийский собор. Софийский собор – это древний собор. Для богослужения он менее благоприятный, чем Владимирский собор. Поэтому мы претендуем на Софийский собор, но на собор, который должен оставаться заповедником.
— Западные церкви общаются с вами сейчас с оглядкой на Русскую православную церковь Московского патриархата? Или уже меньше?
— С оглядкой.
— Это может измениться?
— Может измениться.
— А вот как? Что должно произойти?
— А вот изменится, когда Украинская православная церковь Украинского патриархата будет признана автокефальной церковью, то есть независимой церковью Вселенским Православием, Вселенским патриархом.
— Но ведь это же церковная политика. Наверняка западные церкви не хотят ссориться, предположим, с Московским патриархатом. То есть, получается, что он должен ослабнуть для того, чтобы они решились на это.
— Вот когда он ослабнет, а он ослабнет, когда Украинская церковь войдет в состав мирового православия как автокефальная церковь, он тогда ослабнет, и тогда отношение к Московскому патриархату будет другое. Сейчас Московский патриархат – самая большая церковь православия. Поэтому западные церкви – и римско-католическая, и протестантская церковь – все смотрят на православие через призму Москвы.
— Вы думали о наследстве, которое вы оставите после себя церкви, в том смысле, чтобы она не погрязла в каких-то интригах, может быть, борьбе за власть, а усилилась, выстояла и развивалась дальше? Вы думали когда-нибудь об этом?
— Думаю, думаю об этом.
— Вы думаете о людях, вы думаете о…
— Думаю о том, какой будет Украинская церковь после меня. Она будет единой независимой автокефальной церковью, единой в своем составе. Внутри борьбы…
— Внутри борьбы – удержится от разрушительной борьбы?
— Внутри борьбы не будет. Я предусмотрел это.
КОММЕНТАРИИ