Ссылки

Новость часа

"Шансы Марин Ле Пен равны нулю". Как Кремль может проиграть французские выборы


"Шансы Марин Ле Пен равны нулю". Как Кремль может проиграть французские выборы
пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:06:50 0:00

Накануне выборов фейсбук запустил вместе с французскими СМИ проект по борьбе с распространением ложных новостей. В сообщество фактчекеров вошли ведущие французские медиа.

Основатель сайта Wikileaks Джулиан Ассандж утверждает, что обладает информацией, которая бросает тень на одного из кандидатов. Во время президентских выборов в США Wikileaks получил и опубликовал тысячи частных писем Хиллари Клинтон.

По словам Ассанджа, в новой утечке содержится переписка с Эммануэлем Макроном, которая может его скомпрометировать. Это заявление тут же появилось на французской версии сайта телеканала Russia Today.

Также незадолго до выборов во Франции RT получил дополнительное финансирование в размере 1,22 млрд рублей на организацию вещания на французском языке.

О вероятности успеха пропаганды Кремля во время выборов во Франции ведущие Настоящего Времени Тимур Олевский и Сакен Аймурзаев поговорили с директором центра изучения Франции института Европы Академии наук Юрием Рубинским.

Олевский: Хотели бы спросить у вас, насколько действительно обоснованно это ощущение, что и социальные сети, и иностранные СМИ, в том числе российские, могут как-то на французские выборы повлиять?

Рубинский: Сегодня на данном этапе никаких сведений на этот счет нет. И, собственно, если сравнить российский след, так сказать, в средствах массовой информации в предвыборной кампании США, особенно после ее окончания, и во Франции – ну, конечно, в США это гораздо масштабнее.

Аймурзаев: Скажите, пожалуйста, какие такие классические традиционные каналы влияния есть у России на французское общество?

Рубинский: Во-первых, российское культурное присутствие во Франции достаточно весомое, и тот факт, что там открыт культурно-духовный центр в самом центре Парижа, на набережной Сены, открыт успешно, сейчас там открывается филиал института Пушкина – это такой образовательный центр…

Аймурзаев: Это такой институт русского языка по сути, промотирующий русский язык?

Рубинский: Именно. Он будет иметь тоже определенную духовную, церковную направленность.

Олевский: А вы, кстати, можете объяснить – зачем? Каким образом духовная, церковная направленность во Франции продвигает русскую идею?

Рубинский: Первый адресат, конечно, этого центра – это, безусловно, русскоязычная диаспора. Она не так уж многочисленна во Франции, но все-таки присутствие есть. И теперь Русская православная церковь получила, вернула там несколько зданий, церквей, которые раньше принадлежали ей, до объединения Зарубежной церкви и Московского патриархата, но они не вернули главный православный собор – Александра Невского. Он по-прежнему под контролем Константинопольской патриархии.

Аймурзаев: Юрий Ильич, смотрите, как выходит: что Россия, влияя в культурном, языковом смысле, в смысле религиозном, так или иначе, апеллирует к консервативной части французского общества – к тем, кто ходит в храмы, выступает против абортов, выступает против геев. Это ли не наводит нас на мысль о кандидате, который представляет вот таких людей во Франции?

Рубинский: Как вам сказать? Да, тот кандидат, который буквально до недавнего времени, две недели назад, считался совершенно, что ли, гарантированным будущим президентом – Франсуа Фийон, он именно с такой платформой и выступал. Но сегодня его шансы резко снизились. Та кампания, которая против него развернута, нанесла тяжелейший ущерб его репутации, а вместе с тем и шансам главной оппозиционной партии умеренного правого центра – республиканцев. Заменить его сейчас, "план Б" так называемый, взять кого-нибудь из его бывших соперников по первичным праймериз партии республиканцев и центристов оказалось чрезвычайно трудным. Так что сейчас альтернатива нынешнего социалистического правительства, она несколько неясна. А что касается остальных, вот между умеренным правым и центристами с одной стороны и республиканцами и "Национальным фронтом" Марин Ле Пен, конечно, поединок во втором туре неизбежен. Но кто будет представлять, кто будет противником Ле Пен, сказать трудно.

Олевский: Эммануэль Макрон, бывший министр экономики. Посмотрите, у меня вот какой вопрос: при прочих равных, почему, на ваш взгляд, Россия ставит на радикальную Ле Пен, а не на, например, умеренного Макрона? Что хочет в конечном счете Россия от этих выборов – получить лояльного кандидата или наверняка добиться, я не знаю, развала Евросоюза или, может быть, отмены санкций путем манипуляций? Почему из двух выбирает именно радикальный вариант?

Рубинский: Во-первых, если бы даже победил Фийон, предположим, то все равно развала ЕС не было, он был четкий сторонник сохранения и укрепления на других, может быть, основах Европейского союза, изменения, может быть, корректировки направленности сотрудничества с главным партнером Франции – с Германией – в пользу диалога с Россией, и все. Что касается Макрона, говорить еще пока рано, он убежденный европеист, глобалист, он некая противоположность Марин Ле Пен по этим вопросам, но его отношение, скажем, к России, к конкретным узлам – к Украине, Сирии и так далее, вопрос пока открытый, он на эту тему особенно не распространяется.

Аймурзаев: Юрий Ильич, вы не первое, наверное, десятилетие занимаетесь вопросом Франции и отношениями России и Франции. Очень многие годы связывала эти страны левая идея, даже не будем на Великую французскую революцию смотреть. А как так вышло, что Москва смотрит на Францию правым глазом сейчас?

Рубинский: Это, во-первых, связано с российскими реалиями, это самое главное. Но это не основное. Общий сдвиг политических сил и, если хотите, идейного климата в Западной Европе, и во Франции в частности, вправо, очень значительный. Это каким-то образом коррелирует с тем, что происходит в России, если хотите, в ее духовно-общественной жизни, совершенно очевидно.

Олевский: Но Москва прагматична. Если бы был успешный коммунист, ставили бы на коммуниста. Или это прям идейный выбор сейчас?

Рубинский: Нет. Во-первых, коммунисты – это меньше 2%.

Олевский: Я говорю – если бы. Я понимаю, что сейчас у коммунистов нет никаких шансов в Европе, но все-таки. Насколько прагматичен этот выбор?

Рубинский: Дело в том, что перспектива того, что Марин Ле Пен станет президентом, она, мне кажется, близка к нулю.

КОММЕНТАРИИ

XS
SM
MD
LG