Девять месяцев пробыл в плену сепаратистов львовянин Орест Петришин. На днях он вернулся домой, где его ждали родные. Военнослужащий попал в плен в Дебальцево, когда наткнулся на засаду.
Львовянина освободили из плена 29 октября, когда члены “ДНР” обменяли девять украинских военных на 11 сепаратистов:
Позади – физическая боль и психологические испытания, впереди – жизненные планы, лечение и попытки забыть пережитое.
****
В августе прошлого года работник ЖЭКа сказала 41-летнему зубному технику Оресту Петришину, что ему пришла повестка. Мужчина сразу же пришел в военкомат. Сначала прошел обучение под Львовом, потом его направили в Харьков в военную часть при Национальной гвардии.
Вместе с сослуживцами Орест дежурил в Луганской области на блокпостах. “Нашей задачей было стоять на блокпостах, проверять документы, машины”, – рассказывает мужчина.
Затем его и других военных отправили в село Светличное, Луганской области. Бои там были каждый день, - вспоминает Орест Петришин. Он работал медиком: оказывал первую медицинскую помощь во время боя, выносил из-под пуль боевых друзей, но и самому приходилось в руки брать оружие, чтобы отстреливаться и обороняться.
Жили военнослужащие в селе в общежитии. “Там был просто ужас. Мы сделали все так, чтобы к нам приезжали и удивлялись. Мы вывезли мусор, вырубили старые деревья, расчистили двор. У нас была своя кухня, даже был телевизор, буржуйки, которые волонтеры привезли. Волонтеры все везли, было много продуктов”, – вспоминает боец.
Рождество в прошлом году он провел с родными, потому что приехал домой в 20-дневный отпуск. Потом он вернулся в часть в Харьков, где бойцам сообщили, что их ротация состоится в марте. Но в ночь на 14 февраля военнослужащих подняли по команде, и 120 человек увезли в неизвестном для них направлении.
“Мы спросили, куда мы едем (и как надолго), а нам ответили, что на одни сутки, – вспоминает он. – Потом уже сказали, что на двое суток, а в пути мы узнали, что нас везут в Дебальцево”.
“Мы знали, что там котел. На крайнем блокпосту военный предупредил, что там котел, нас всех убьют. Не хотел нас пропускать: мол, не хочу брать грех на душу. На что командир ответил, что мы проедем полями, тихо, без включенных фар на машинах. Но это не стало для военного аргументом.
Этот командир постоянно кому-то звонил – пожалуй, какому-то генералу. Я не помню его фамилии, тот командир, полковник, был с харьковской части. Так мы и поехали”, – рассказывает Орест Петришин.
Бойцы ехали с выключенными фарами, под обстрелами, фактически наощупь.
“Ничего нам не говорил полковник конкретно, лишь сообщил, что цель – Дебальцево. Я до сих пор не знаю, почему нас туда везли", – говорит Петришин. – Мне так кажется, что у него был приказ, возможно, от какого-то генерала”.
“Я понимаю, что мы должны были удержать Дебальцево до утра 15 февраля, до перемирия. Но там столько было вражеской техники. Нас бросили для зачистки Дебальцево, до 12 часов 15 февраля, но это нас там зачищали. Возможно, человеку, который дал приказ, за то, что мы удержим Дебальцево до перемирия, что-то обещали, какие-то бонусы”, – предполагает он.
В Дебальцево 120 бойцов поселили на железнодорожном вокзале, где их постоянно обстреливали боевики.
“Когда я уже попал в плен, то мне боевики сказали, что они нас постоянно видели. Как мы ехали, что за нами наблюдали, смотрели за нами постоянно, стреляли из огнеметов, знали, сколько нас поселилось на вокзале”, – рассказывает Орест.
Украинские военнослужащие отстреливались, потом начали отходить. Командир приказал им держать оборону в то время, когда все остальные убегали.
Бойцы разделились на группы, по 20-30 человек, расположились в помещении бывшего автосервиса. Там был подвал, но его надо было расчистить от мешков, чтобы поместиться и спрятаться. Когда Орест спустился в подвал, началось наступление, сепаратисты окружили территорию, и он попал в плен:
“Так получилось, что я сам себя загнал в ловушку, потому что не было возможности выйти из подвала. Мог или просто выбежать, чтобы меня застрелили, или ждать”.
Ореста Петришина забрали в плен в Макеевку. Удерживали в большом доме, возможно, комплексе отдыха или отеле, где на каждом этаже был бассейн и сауна.
Бойца вместе с другими пленными, которые еще ранее попали к боевикам в плен, держали в сауне. Сначала приковали цепью в наручниках к батарее, спать мог только сидя, с поднятой рукой. Затем цепь отпустили, и он мог уже лежать на полу. В первые дни сильно били.
“Били руками, ногами, прикладами, касками. Когда привезли, били до вечера. Затем позвали медсестру, она уколола обезболивающее уколы, дала таблетки. Спрашивали, кто, что, откуда. Там были боевики – чеченцы, абхазцы, русские, меньше местных с Донбасса. Поэтому когда услышали, что я из Львова, из Нацгвардии, кричали, что я “фашист”, “бандеровец”, “нацист”, – рассказывает боец.
Ореста Петришина удерживала интернациональная бригада “Пятнашка”. На Пасху он был в плену еще в Макеевке: “Там еще был такой молодой парень из Донецка, местный, поехал домой, привез кулич и нам раздал – освященный кулич и пасхальные яйца”.
После праздников его с другими пленными перевезли в Донецк, в бывшее здание СБУ, где он встретился со многими другими украинскими военнослужащими, в основном “киборгами”. В комнате их было 60 человек. Бойцы спали на узких стеллажах. Есть и в туалет – все по расписанию.
За все время плена, за девять месяцев, Оресту один раз удалось (еще в Макеевке) постирать одежду. Свитер ему отдал кто-то из захвативших его сепаратистов, потому что после избиения он остался в одном белье.
В Донецке, рассказывает он, пленных не били. Но ежедневно забирали на работу, как рабов: “В основном убирали помещения, которые были разбиты, что-то разгружали. Работали как рабы, как дешевая рабочая сила”.
Самое сложное, по его словам, было в камере переживать день за днем, которые тянулись и тянулись.
“Когда шли на работу, то хоть воздухом дышали, – рассказывает мужчина. – Время в камере очень долго идет: смотришь в окно и ничего не делаешь. Утром позавтракал - и ждешь, голодный, вечера. Когда на работу брали, то нас там должны были кормить, за нас полностью там отвечали. В конце уже было очень строго с военнопленными”.
Из плена Орест Петришин время от времени звонил родным. Сепаратисты позволяли в день звонить пяти пленным, записывали фамилии и номера телефонов, к кому звонят. “А еще зависело от работы: если уже знал тех людей, то могли позволить звонить. Однажды подошел молодой парень из Донецка и спросил, звонил ли я домой, и дал свой телефон. Мои родные отзванивались”, – вспоминает львовянин.
Больше всего Орест переживает за собратьев, оставшихся в плену. Только в его камере сидит 21 военнослужащий. Рассказывает, что сепаратисты не спешат освобождать людей, потому что пленных все меньше, а потому придумывают жесткие условия для обмена.
Сейчас Орест Петришин проходит медицинское обследование: у него после избиения до сих пор кружится голова, нужна ему и психологическая помощь. Ему пообещали не затягивать с документами и демобилизацией, ведь боец должен получить статус участника боевых действий. А еще он мечтает создать собственную семью, жениться.
Пока что Орест не может привыкнуть к мысли, что уже дома, среди родных: “Первую ночь заснул - и утром просыпаюсь с мыслью, что нужно идти на работу, убирать, а так мне тепло, так не хочется. Слышу: звонит телефон и голос мамы. Вот так: я дома, а думаю об уборке территории”.
Ореста Петришина боевики не спешили освобождать из плена. Его несколько раз вывозили на обмен, но безрезультатно. “Есть свои причины, о которых я на данный момент не могу говорить, пока ребята в плену”, – говорит он.
До сих пор в заложниках у сепаратистов остаются 139 украинцев, а 788 считаются пропавшими без вести.
Оригинал украинской службы Радио Свобода
Настоящее Время
КОММЕНТАРИИ